– Да, теперь, когда вы сказали... Но такое с кем не бывает. Вот уж я намучился в лучшем отеле в Линкольне неделю назад.
– Вы правы, такое со всеми может случиться. Четвертый пункт. Джентльмен, от которого пахнет пармской фиалкой, моется карболовым мылом, причем таким, что запах держится еще сутки.
– Это, чтобы избавиться от блох.
– Ну вот, Паркер, у вас на все есть ответ. Пятый пункт. Джентльмен очень следит за своей внешностью, полирует ногти на руках, а ногах не стрижет их, по-видимому, годами.
– Старые привычки.
– Да, да. Но такие привычки! Теперь шестой и последний пункт. Приличный джентльмен заявляется среди ночи, да еще какой ночи, в окно, будучи уже двадцать четыре часа мертвым, и тихо лежит себе в ванне мистера Фиппса, одетый, мягко говоря, не по сезону в одно лишь пенсне. А прическа у него великолепная... волосы подстрижены совсем недавно, так как на спине, на шее и на стенках ванны осталось множество коротких волосков ... Кстати, он недавно побрился. На щеке у него засохшее мыло...
– Вимси!
– Минутку... u засохшее мыло во рту.
Бантер поднялся и бесшумно подошел к инспектору, вновь став вышколенным слугой.
– Еще бренди, сэр?
– Вимси, – сказал Паркер, – у меня из-за вас мурашки по всему телу.
Он выпил бренди и поглядел на рюмку так, словно она должна была быть полной. Поставив ее на стол, он поднялся, подошел к книжному шкафу, повернулся лицом к лорду Питеру и сказал:
– Послушайте, Вимси... Вы начитались детективов. Все это ерунда.
– Не начитался, – лениво протянул лорд Питер. – А неплохая завязка для детектива, правда? Бантер, почему бы нам с вами не написать детектив и не проиллюстрировать его вашими фотографиями?
– Мыло у него... Черт! – воскликнул Паркер. – Это было что-то другое... какое-нибудь обесцвечивание...
– Нет, – твердо произнес лорд Питер. – Волосы тоже были. Он носил бороду.
Он вынул из кармана часы и продемонстрировал несколько волосков, которые прижал крышкой.
Паркер повертел их в пальцах, поднес к свету, поглядел на них в лупу и отдал их невозмутимому Бантеру со словами:
– Вы хотите сказать, Вимси, что живой мужчина бреется с открытым ртом... – Он хохотнул. – А потом убивает себя, набив рот волосами? Вы сошли с ума!
– Этого я не говорил. Все вы, полицейские, одинаковые... у вас в мозгах никак не может быть больше одной версии. Я вам скажу то, чего вы не хотите слышать. Его побрили после того, как он умер. Забавно, правда? Довольно странная работа для парикмахера. Ладно, садитесь и не изображайте осла. На войне случаются вещи и похуже. Это, в общем-то, ерунда. И удивляться тут нечему. Но я вам вот что скажу, Паркер. Мы имеем дело с настоящим преступником... с убийцей... артистом в своем роде. У него богатое воображение. В самом деле. И мне это нравится, Паркер.