— Все в порядке, — заверил он Гестию. — Да, честно говоря, оно и не важно.
— Не важно? — опасно звонким голосом повторила Гестия. — Неужели эти люди не понимают, через что вам пришлось пройти? Какая опасность вам грозит? Не понимают, что вы занимаете уникальное положение, что вы — душа всей борьбы с Волан-де-Мортом?
— Э-ээ… нет, не понимают, — ответил Гарри. — На самомто деле они думают, что я только место тут зря занимаю, но я уже привык к…
— Я не думаю, что ты зря занимаешь тут место.
Если бы Гарри не видел, как шевелятся губы Дадли, он не поверил бы своим ушам. И все равно он несколько секунд смотрел на Дадли, прежде чем уяснил, что эти слова действительно произнес его двоюродный брат. Не только произнес, но и сильно покраснел при этом. Гарри охватило и смущение, и изумление сразу.
— Ну… ээ-э… спасибо, Дадли.
Ему снова показалось, что Дадли борется с мыслями, слишком громоздкими для выражения, однако тот пробормотал:
— Ты спас мне жизнь.
— Вообщето говоря, не жизнь, — ответил Гарри. — Дементоры забрали бы только твою душу.
Теперь он смотрел на двоюродного брата с удивлением. Ни в это лето, ни в прошлое они почти не разговаривали друг с другом, поскольку Гарри возвращался на Тисовую улицу ненадолго и большую часть времени проводил в своей комнате. Теперь же до него вдруг дошло, что чашка холодного чая, на которую он наступил нынче утром, была, пожалуй, вовсе не минойловушкой. И все же, чувствуя себя растроганным, Гарри испытывал немалое облегчение от того, что Дадли исчерпал все имевшиеся у него возможности выражения чувств. Открыв рот еще раздругой и сделавшись совершенно багровым, Дадли замолчал.
Зато тетя Петунья вдруг разразилась слезами. Гестия Джонс даже наградила ее взглядом одобрения, которое, впрочем, сменилось гневом, когда тетя Петунья бросилась обнимать не Гарри, а Дадли.
— Т-такой миленький, Дадлик, — всхлипывала она, прижимаясь к его могучей груди, — ттакой хороший ммальчик… сспасибо сказал…
— Да не сказал он никакого спасибо! — возмущенно воскликнула Гестия. — Он сказал всегонавсего, что не думает, будто Гарри зря занимал тут место.
— Да, но в устах Дадли это все равно что «люблю тебя», — произнес Гарри, разрывавшийся между раздражением и желанием расхохотаться — уж больно хороша была тетя Петунья, обнимавшая Дадли так, точно он минуту назад вынес Гарри из горящего дома.
— Мы едем или не едем? — рявкнул опять появившийся в двери гостиной дядя Вернон. — Тут ктото насчет плотного графика говорил!
— Дада, едем, — ответил Дедалус Дингл, ошеломленно наблюдавший за всем происходившим, но теперь как будто очнувшийся. — Нам действительно пора. Гарри… — Он подступил к юноше и обеими ладонями сжал его ладонь. — Удачи. Надеюсь, мы еще встретимся. Как надеется на вас все волшебное сообщество.