Уникальность выбора явилась следствием увлечения министра Догина историей, увлечения, граничившего с помешательством. Министр собирал старые карты, и на одной кальке был изображен план Ставки Сталина, оборудованной во время войны под Кремлем: там были не только бомбоубежища, но и секретное ответвление от линии метро, которое позволило бы Сталину, в случае наступления немецких войск, покинуть Москву. Догин боготворил Сталина, и когда он и тогдашний министр иностранных дел Жанин, ставший сейчас президентом, вместе с директором ФСБ Черкасовым разрабатывали этот разведывательный центр по заказу Бориса Ельцина, Догин добился того, чтобы Ставка Сталина была воспроизведена во всех деталях в Петербурге. Впрочем, Орлов должен был признать, что в этом оказались и свои плюсы. Как и на борту подводной лодки, тесные помещения, вызывавшие клаустрофобию, помогали сотрудникам полностью сосредоточиться на работе.
Орлов кивнул, здороваясь с охранником. Затем он набрал на клавиатуре код доступа и, войдя внутрь, показал секретарше свое удостоверение, хотя та приходилась Маше двоюродной сестрой и прекрасно его знала. После этого генерал спустился по лестнице в телестудию. В дальнем конце коридора он снова набрал на клавиатуре четырехзначный код доступа, меняющийся каждый день, и дверь распахнулась. Как только Орлов захлопнул ее за собой, под потолком автоматически вспыхнула единственная лампочка, освещающая лестницу. Генерал спустился вниз, и еще одна дверь с кодовым замком наконец открыла ему дорогу в операционный центр. Оказавшись в тускло освещенном центральном коридоре, Орлов повернул направо и направился в кабинет полковника Росского.
Воскресенье, 21.40, Вашингтон
Роджерса быстро провели через наружные и внутренние ворота, и в дверях Белого дома его встретила заместитель директора Управления национальной безопасности Тоби Грумет. В пятидесятилетней женщине было почти шесть футов роста; у нее были длинные, прямые светлые волосы, и она практически не пользовалась косметикой. Роджерс с большим уважением относился к ней как к ветерану вьетнамской войны, потерявшей при падении сбитого вертолета левую руку.
– Вы меня ждали, – сказал Роджерс. – Я опоздал?
– Вовсе нет, сэр, – ответила Грумет, козыряя генералу. – Просто кроме вас все мы – люди пожилые, семейные, которые в момент взрыва сидели дома и смотрели телевизор. Так что мы стартовали с некоторой форой. Клянусь, только начинаешь думать, что хуже этот мир уже не станет...
– О, я изучал историю, – возразил Роджерс. – У меня никогда не возникают подобные мысли.