Грасиэла посадила дочь на колени и открыла книгу. Оказалось, это та же самая, что Элеонор на днях купила нашей дочери. "Великий день Билли", с обезьяной, принимающей золотую медаль. Только этот экземпляр был потрепан от постоянного использования. Обложка была даже порвана в двух местах и склеена липкой лентой.
Грасиэла открыла книгу и начала читать:
– "Однажды солнечным летним утром в Ринлингвилле разбили большой шатер. В нем проходили Олимпийские игры для животных – цирковых артистов. Все животные были освобождены от выступлений на арене цирка и могли принять участие в соревнованиях по многим вида спорта..."
Я заметил, что чем дальше, тем больше Грасиэла сама увлекается рассказом, голос ее звучал звонко и возбужденно.
– "...Все звери выстроились в ряд перед доской объявлений возле кабинета мистера Форнворта. На ней были перечислены виды соревнований. Гонки, эстафетный бег и многое другое. Большие звери протиснулись прямо к доске, а остальным, тем, что поменьше, ничего не было видно. Маленькая обезьянка Билли Бинг проскользнула между ножищами слона и, вскарабкавшись по хоботу, прилипла к доске. Билли Бинг радостно улыбнулся. На доске значился забег на сто ярдов, а в беге на эту дистанцию он был мастак".
Продолжение этой истории я слушать не стал – поднялся из-за стола, подошел к перилам и бросил взгляд на бухту. Но ничего не увидел. Ум был слишком занят, чтобы обращать внимание на внешний мир. В голове метались разные мысли, чувства рвались наружу. Мне внезапно открылось, что Билли Бинг – имя, которое Терри Маккалеб нацарапал на обороте папки, – принадлежало обезьяне. И еще мне стало ясно, что история не закончена. Далеко не закончена.
Под вечер ко мне домой зашла Рейчел. Я только что вернулся, проведя весь день с Кизмин Райдер в Паркер-центре, где мы занимались всякого рода писаниной, и как раз прослушивал телефонное сообщение от Эда Томаса. Тот рассыпался в благодарностях – мол, я спас ему жизнь, – хотя вообще-то мне следовало перед ним извиниться за то, что подверг его такому риску. Терзаясь виной, я начал было набирать номер его книжного магазина, когда в дверь позвонила Рейчел. Мы прошли на террасу.
– Господи, какой чудесный вид!
– Да, мне тоже нравится.
Я указал налево, где в просветах между павильонами звукозаписи, принадлежащими компании "Уорнер бразерз", блестела поверхность воды.
– Это и есть знаменитая Лос-Анджелес-ривер.
Рейчел прищурилась.
– Теснина! Но сейчас она выглядит вполне безобидно.
– Просто отдыхает. Очередной ураган, и она пробудится.
– Как чувствуешь себя, Гарри?