Юноша побледнел.
– Какую ошибку я допустил?
– Ни единой.
– Скажите мне откровенно, молю вас.
– Ни единой, повторяю тебе.
– Тогда почему вы хотите отказаться от моих услуг?
– Ради твоего же блага.
– Моего блага? Но я счастлив находиться подле вас. Может быть, я кого-нибудь обидел?
– Твоя скромность и вежливость расположила к тебе всех писцов.
– Не скрывайте от меня правды.
– Хорошо. Было бы гораздо разумнее держаться тебе подальше от меня.
– Но я не хочу!
– В ближайшем будущем меня ждет множество опасностей, Бак. Меня и всех, кто ко мне приближен.
– И причина этого Бел-Тран, не так ли? Он хочет погубить вас.
– Не имеет смысла разделять мою участь; в любом другом ведомстве ты будешь в безопасности.
– Подобное малодушие мне не по сердцу. Что бы ни произошло, я остаюсь с вами, – твердо заявил Бак.
– Ты слишком молод. К чему губить собственную карьеру?
– Мне нет дела до карьеры. Вы доверились мне, я доверяюсь вам.
– Ты понимаешь, что поступаешь неосторожно?
– А вы на моем месте поступили бы по-другому?
Пазаир помолчал немного, глядя на юношу, затем сказал:
– Исправь указ о посадке деревьев в северном квартале Мемфиса. Никто не должен занимать под постройки места, предназначенные для деревьев.
Обрадованный Бак с благодарностью посмотрел на визиря и принялся за работу. На лицо его набежала тень, когда он увидел входящего в комнату Бел-Трана.
Пазаир сидел скрестив ноги и писал распоряжение правителям номов: из-за скорого разлива Нила им следовало проверить состояние плотин, каналов и прудов, задерживающих воду.
Бел-Тран, облаченный в новые одежды с широкими складками, стоял молча и ждал, когда Пазаир освободится.
– Я слушаю вас, – сказал визирь, не поднимая головы. – И прошу вас не терять времени на бесплодную болтовню, переходите прямо к сути дела.
– Знаете ли вы, как велика ваша власть?
– В первую очередь я знаю свои обязанности.
– Вы занимаете верховный пост, Пазаир. Когда самыми высокими особами совершаются преступления против государства, именно вам надлежит восстанавливать справедливость.
– Я не люблю пустых намеков.
– Я буду говорить прямо: вам одному дано право судить членов царского дома и самого фараона в случае, если они предают интересы своей страны.
– Вы осмеливаетесь говорить о предательстве?
– Рамсес виновен.
– Кто его обвиняет?
– Я, желая, чтобы честь нашей страны оставалась незапятнанной. Отослав нашим друзьям в Азию золото низкого качества, Рамсес поставил под угрозу договор о мире. Пусть он предстанет перед судом.
– Но это золото отослали вы! – возмутился Пазаир.
– Фараон никому не позволяет вмешиваться в свои отношения с Азией. Неужели можно предположить, что какой-нибудь из сановников действовал по своей воле?