Мысль о битве заставила его внимательнее взглянуть на магические отметины на тубусе, в поисках какого-то признака школы и могущества его владельца. Это было важно. Сражения нужно избежать, если представится такая возможность, но он сомневался, что обворованный чародей даст ему шанс объясниться.
Почти сразу он нашел то, что искал. Легкие штрихи на темном дереве изображали ворона, примостившегося на вершине треугольника — символы смерти и обновления, несомого смертью, так что, скорее всего, речь шла о некроманте.
Поморщившись, Маттео бросил тубус обратно в мешок. Некроманты не занимали ведущих позиций в иерархии магов Халруаа, и не считались особо могущественными, но связываться с одним из них джордайну не хотелось.
— Что-то не так? — быстро спросила Тзигона.
— Не считая того, что ты опять заставила меня нести ворованную вещь? — обвиняющим тоном уточнил он. Девушка окинула его проницательным взглядом.
— Прости конечно, но тебя это, похоже, не сильно беспокоит. Когда я сказала, что собираюсь перепродать этот свиток, ты явно вздохнул свободнее. Судя по всему, я опять наступила на один из твоих драгоценных законов джордайни.
Ее замечание заставило Маттео задуматься, не может ли быть такого, что он действительно больше заботится о законах ордена, чем о простых материях правильного и неправильного. Воровство, по его мнению, являлось неправильным, в то время как магия, строго говоря, нет. Но, хотя общение с ворами ни в коем случае не считалось приемлемым, дружба с магом может привести его к изгнанию, или даже к казни. Подобное соотношение выглядело странновато.
Он твердо решил поразмышлять над этим как-нибудь потом, и насколько мог, постарался объяснить ситуацию Тзигоне.
— Джордайн не может использовать магию, или платить за ее использование в личных целях. Он не имеет права владеть или использовать волшебные предметы. Он не должен завязывать личных отношений с чародеями. Даже прикосновение к магическим вещам нежелательно. Чистоту ордена поддерживают маги-гончие и Совет джордайни, и наказание преступившим любое из этих правил полагается очень суровое.
Тзигона прищурилась.
— Все так плохо? Ну, не беспокойся. Я избавлюсь от этой вещицы до зари, — заверила она, протягивая руку к мешку.
В этот момент, наткнувшийся на них прохожий, вышиб мешок из пальцев Маттео. Тзигона метнулась, пытаясь подхватить его на лету, но не успела, и мешок с глухим стуком упал на мостовую.
Со стремительностью атакующей змеи из него вырвалась сумеречно-багровая вспышка магического сияния.
Неожиданное проявление магии обеспокоило вкушавших обед поблизости. Переворачивая скамьи, они заторопились прочь. Выпечка и сыры попадали на камни, монеты и товар оставались забытыми на прилавках — у продавцов, равно как и покупателей, появилась более неотложная задача. Магические битвы на улицах Халруаа случались редко, но не настолько, чтобы прохожие сочли новизну зрелища достойной риска.