— А теперь кое-что из упадочных северных земель, — объявила она, сменив манеру речи с хриплого диалекта Муншае на подчеркнуто-протяжную.
Не спят, вернувшись с рейда
Зентил Кипа молодцы,
Женщин всех убили —
Но остались две овцы.
Добычи военной не вкусит солдат,
Гурманом себя не зовет,
Но как же тогда объяснит,
Почему овцой от него так несет?
Звонкая, размеренная декламация напоминала классический стиль бардов, повествующих о сражении, или зачитывающих эпическое сказание о давно сгинувших героях. Комбинация отточенного тона и непристойного содержания заставила Маттео потрясенно покачать головой.
— Где ты наслушалась такого?
— Великие песни сохраняются, но дурные распространяются, — уведомила она со смешком. Он хмыкнул.
— Я не знаком с этой поговоркой, но она, по-видимому, верна.
— Поговорка? — Тзигона раздраженно поморщилась, но тут же заговорила о другом. — Так, что мы теперь будем делать?
У Маттео был ответ, хотя, как он обнаружил, его не слишком хотелось озвучивать.
— Боюсь, нам пора расстаться, — с искренним сожалением произнес джордайн, собираясь скинуть с плеча ее мешок.
Неожиданно встревоженная, она предупреждающе выставила ладонь. — Не клади его!
Вернувшиеся подозрения сопровождались острым приступом самобичевания. Отличительным свойством джордайни являлась сильная сопротивляемость магии, включая все средства магического сканирования. Поскольку соответствующие устройства и заклинания редко могли обнаружить их, джордайни представляли собой прирожденных курьеров. Сложные правила протокола не позволяли никому использовать их в этой роли, даже собственным патронам. Они могли нести только то, что помещалось в кожаные мешочки на поясе, и запоминали сообщения вместо того, чтобы брать с собой свитки. Приняв сумку Тзигоны, Маттео пошел против традиций, нарушив несколько основополагающих правил. А не подумав о причинах, по которым девушка вручила ему свою поклажу, Маттео доказал, что слова о его наивности более чем соответствуют истине.
— Что там? — потребовал он.
Не дожидаясь ответа, он распахнул мешок и запустил туда руку. Пальцы сомкнулись на гладком, твердом цилиндре, и, под грохот колотящегося сердца, на свет появился деревянный тубус для пергаментов.
— Книга заклинаний, — ошеломленно выдавил он. — Ты же сказала, что не маг.
— Не обязательно быть магом, чтобы знать цену таким вещам! — процедила Тзигона. — На рынке за нее можно выручить немалую сумму, только продавать надо после захода солнца и подальше отсюда.
Маттео окатила волна облегчения, удивившая его самого — как и понимание того факта, что ему куда легче иметь дело с Тзигоной-воровкой чем с Тзигоной-волшебницей. Конечно, воровство он не одобрял, но в его мире маги могли исполнять только две роли: патроны, которым надо служить, или враги, которым надо противопоставить свое мастерство и победить.