Но я был молод, с нетерпением рвался увидеть Лондон и смотрел на все гораздо легче, чем те, кто был постарше. В приподнятом настроении я весело вскочил на лошадь позади Десмонда, и мы поскакали через мост по дороге к Хенли.
Было ясное утро. Дождь, наконец, угомонился, и весь мир стоял умытый и до блеска отполированный солнцем.
Я вспоминаю, что мы ехали через Дорчестер, мимо красивого аббатства, и я смотрел на высокие Чилтернские горы, багряно-золотистые от буковых лесов, протянувшихся между зелеными лугами и бледно-желтым небом. В Хенли, когда мы сделали привал, чтобы выпить эля, мне показалось, что Десмонды как-то странно поглядывают на меня. А однажды и Кит бросила на меня злобный взгляд.
– Идиот! – шепнула она хриплым голосом, улучив момент, когда нас не могли услышать.
– Что случилось?
– У тебя отличные манеры, – сказала она с глубоким презрением. – Ты все утро разговариваешь со мной, как с придворной дамой. Даже чуть было не помог мне сесть на лошадь. Хорошо, что я вовремя увернулась от твоих услуг. Десмонды считают, что ты рехнулся.
– Но…
– Забудь, что я девочка. Веди себя по-прежнему. Никаких любезностей, никаких услуг. Будь груб, кричи на меня, делай что хочешь, но, ради Бога, не порть мне игру… Ведь ты знаешь, что я могу выносить все наравне с другими.
Это была правда. Я никогда не слышал, чтобы Кит хныкала. Она могла потягаться с лучшими ходоками, а ходить приходилось много, ибо, хотя люди называли нас «разъездными» актерами, мы часто делали переходы между городами в пятнадцать – двадцать миль, не залезая в повозки. Позже я узнал, что в детстве она была предоставлена самой себе, плавала, ездила верхом и лазала по горам, поэтому ей легко было притворяться мальчишкой.
После Хенли я стал следить за собой, манеры мои изменились к худшему, и, трясясь за спинами наших друзей, мы по-старому задирали друг друга. Нам не приходилось любоваться красивыми видами, мимо которых мы проезжали, так как широкие спины четы Десмонд загораживали весь белый свет.
Но в этот прекрасный осенний день мы чувствовали себя счастливыми. Тень сэра Филиппа перестала преследовать меня, и, какие бы беды ни ждали нас в Лондоне, я чувствовал себя в безопасности, располагая покровительством такого силача, каким был актер. Он сам тоже пребывал в прекрасном настроении и басил одну песню за другой, пока копыта отсчитывали милю за милей. Никто из нас не думал, что на мирной лондонской дороге нас подстерегает беда.
Впереди показалась река. На узком мосту образовалась пробка – две группы вьючных лошадей, идущих в противоположные стороны, никак не могли разойтись: купцы проклинали друг друга, не желая уступать дорогу. Все сбились в кучу: телеги фермеров, верховые лошади и великолепная коляска знатной леди, спешившей ко двору королевы. Несколько минут мы стояли в стороне, ожидая своей очереди, наконец Десмонд сказал нетерпеливо: