– Я никому не скажу, – решил я.
– Правда? Спасибо, Питер! Большое спасибо!
Мы поднялись с земли и снова стали у парапета. Было уже совсем темно, но мне не хотелось возвращаться в гостиницу, не узнав всего.
– Как твое настоящее имя?
– Кит. Сокращенное имя от Кэтрин, а не от Кристофера.
– А фамилия? Бьюсь об заклад, что не Киркстоун.
Она кивнула головой, но ничего не сказала.
– Тебе, конечно, известно, что мое настоящее имя Питер Браунриг?
– Нет, я думала, что ты Браун.
– Честное слово? – воскликнул я и вспомнил о том письме. – Ты, может, скажешь, что ничего обо мне не знаешь?
– Не знаю и знать не хочу. Я не хотела обидеть тебя, Питер, – добавила она поспешно, – но лучше не интересоваться чужими секретами.
И все же я должен был задать ей еще один вопрос.
– Зачем тогда ты писала сэру Филиппу Мортону? – недовольно спросил я.
– Я с ним знакома. Я писала… о своих личных делах. О тебе там не было ни слова. При чем тут ты?
Если она решила хранить свою тайну, то и я буду молчать. Но я чувствовал, что она говорит правду. Нельзя было поверить в то, что тринадцатилетняя девочка месяцами бродит по стране в компании актеров с ведома сэра Филиппа. А если сэр Филипп не знает, где она находится, значит, она не могла выдать меня.
– Я скажу тебе одну вещь, – проговорила она вдруг. – Так будет честно. Но обещай, что ты не станешь больше ни о чем расспрашивать.
– Обещаю.
– Я убежала из дому из-за… Одним словом, у меня были очень важные причины. Помнишь ту ночь, когда вы расположились на дороге между Пенритом и Кендалом и развели костер? Тогда я впервые увидела тебя. Я пряталась в папоротнике. Именно в тот вечер, когда стемнело, я и убежала из дому. А утром вы двинулись в путь, и я пошла за вами. Я видела, как мой опекун остановил вас и обыскивал повозки.
– Твой опекун? – переспросил я.
– Да. У меня нет ни отца, ни матери. Ни пяти сестер, – добавила она со смехом. – Все это я выдумала, чтобы объяснить, почему я умею делать реверансы и многое другое.
Я усмехнулся. Больше я никогда не буду завидовать Кит. Неудивительно, что она так хорошо играет женщин.
Я понял, что больше она ничего не расскажет. Было уже поздно, и освещенные окна домов на набережной гасли одно за другим. Мы вернулись в гостиницу, переговорили с четой Десмонд, которые с любопытством, но ни о чем не расспрашивая, оглядели наши исцарапанные лица, и тихонько залезли в повозку, где спали остальные мальчики…
Грустно было расставаться с актерами труппы на следующее утро, хотя мы все договорились встретиться через несколько дней в Лондоне. Увы, ничего не поделаешь, наш театр окончил свое существование. Вместо знаменитого лондонского театра мистера Десмонда мы превратились в разношерстную толпу людей, довольно жалких и потрепанных.