Никому не нужные, мы остались на улице, и только пара шиллингов отделяла нас от голодной смерти. Уж если нам не удалось получить работу, которую мы умели делать, то нечего было и мечтать найти что-нибудь другое.
Несчастные и обессиленные, опустились мы на скамью у таверны на Флит-стрит. Пора было позаботиться об ужине и ночлеге. Мы так усердно искали работу, что совсем забыли о еде, и с самого утра у нас не было и крошки во рту.
Кит с горечью продекламировала:
Прошла зима междоусобий наших,
Под Йоркским солнцем лето расцвело.
– Вот уж нет! – буркнул я.
Молодой человек, стоявший на пороге таверны, окинул нас испытующим взглядом и подошёл к скамейке.
– Как ваши дела? – спросил он участливо.
Мы растерянно молчали. Это были первые добрые слова, услышанные нами в Лондоне.
– Я видел, как вы утром разговаривали с Бербеджем, – продолжал незнакомец.
– А вы сами тоже играете в театре? – нетерпеливо спросила Кит.
– Немного, – ответил он, и огонек насмешки блеснул в его глазах. – Мне не дают больших ролей, – добавил он спокойно.
– Мы были бы счастливы получить любую роль, – вмешался я, – и обошли все театры, но нас нигде и слушать не хотят.
– Я знаю. – Он сказал это без улыбки, с глубоким сочувствием. – Трудно приходится тем, кто впервые попал в Лондон. Я сам это испытал. – Он снова улыбнулся и вытащил из кармана камзола рукопись. – Не говорите, что вас никто не прослушал. Сумеете разобрать мой почерк?
Почерк его был отвратителен, но мы разобрали. Я читал без всякого подъема. Этот человек сам признался, что он второстепенный актер, и я не видел, чем он сможет нам помочь, даже если ему понравится наше чтение. Но Кит читала, как всегда, когда в руках у нее была роль, – вкладывая всю душу в свое исполнение:
Приди, о ночь! Приди, о мой Ромео,
Мой день в ночи, блесни на крыльях мрака
Белей, чем снег на ворона крыле.
(*)– Хорошо, – дрогнувшим голосом сказал молодой человек, когда она кончила. – Из всех мальчиков ты первый, кто не загубил этот монолог. Остальные убивали его наповал!
– Какой позор! Эти строки прекрасны!
– Правда? Тебе нравится? – Молодой человек был искренне обрадован. – Послушайте, давайте зайдем сюда и обсудим все за ужином. Быть может, я сумею помочь вам. Кто вы такие? Откуда вы? Сам я из Стретфорда, меня зовут Шекспир.
Глава девятая
Снова опасность
По-моему, Уил Шекспир умнее всех на свете и некто не способен так, как он, понять душу другого человека.
Ему едва минуло тридцать лет, и слава еще ждала его впереди, но мы были гораздо моложе, и он казался нам воплощением житейской мудрости. Так же как и я, он приехал в Лондон в поисках счастья, только это выдумки, что ему, как и мне, пришлось бежать из Стретфорда, скрываясь от правосудия. Но он тоже родился в деревне, умел стричь овец и возить сено. Порой, когда он замечал, что я тоскую по дому, он смотрел на меня, и глаза его, казалось, говорили: «Я-то тебя понимаю».