— Прости нас за вторжение, Пэйшэнс, — произнес я.
— Он пришел, чтобы задать тебе вопрос, Кыс, — сказал стоящий рядом со мной Гарлон Нейл.
— Да?
— Да, — сказал я. — Если ты пожелаешь выйти из операции, я все пойму. Только прошу принять решение сейчас, пока еще не поздно.
— Ты остаешься? — спросила Кыс у Нейла.
— Конечно, — ответил он.
— Я тоже остаюсь, — произнесла она, переводя на меня взгляд своих жутких зеленых глаз. — Это дело чести.
— Ты хочешь отомстить? — спросил я.
— Нет, я принесла вам присягу, и это в нее входило.
Мы оставили Кыс заканчивать песню. Карла Тониуса найти оказалось сложнее. Пределы его снов были плотными и густыми, а когда мы проникли за них, то тут же заблудились в лесу железных стоек, с которых свисали тысячи прекрасных одеяний.
Воздух был холоднее, чем в альпийских грезах Нейла.
— Карл? Карл?
В самом сердце леса из развешанной одежды, на поляне, обставленной зеркалами, сидел обнаженный Карл Тониус. Он поднялся, когда мы проложили себе дорогу через куртки, панталоны и жилеты, и накинул на себя балахон.
Последние ряды металлических стоек, окружавших поляну, были пустыми, с грохочущими голыми вешалками.
— Это вторжение, — сказал Карл.
Тониус был очень манерным мужчиной; стройным и подтянутым, элегантным, с профессионально уложенными белокурыми локонами. Он умолк, когда увидел, в каком облике я пришел к нему.
— Он собирается задать тебе вопрос, — сказал Нейл, усмехаясь при виде того, как неловко замялся Тониус. — Ты и сам знаешь, какой вопрос.
— А Инквизитор знает ответ, — кратко ответил Карл. — Я его дознаватель. Я отправлюсь за ним, во имя Императора, в любой из бесчисленных миров.
— Спасибо. Но я должен был спросить, Карл, — сказал я.
— Я знаю, сэр, — ответил он, туго затягивая балахон. — Значит, наш статус теперь — особые обстоятельства?
— Да. Как только мы достигнем Юстиса Майорис, — сказал я, — перед нами сразу встанет необходимость как-то обеспечить свое прикрытие. Фальшивые документы не позволят нам слишком далеко продвинуться, но будь я проклят, если упущу наше единственное преимущество.
— Будь мы все прокляты тогда, — улыбнулся Карл.
— Значит, мы нуждаемся в чем-нибудь еще. В чем-нибудь хитром.
— Я подумаю над этим, сэр, — сказал он.
Два бледных, тусклых солнца стояли в зените, когда мы вышли на побережье. В сумерках перед нами, постоянно нагибаясь и что-то выискивая, по пляжу двигался человек.
Береговую линию усеивали миллиарды левых ладоней… настоящих, из плоти и крови. Все казались одинаковыми и каким-то невозможным образом снабженными у запястий хромированными вилками подключения.