Хенсон пересел на краешек стола.
– Увидев тебя в первый раз, я не мог представить, что ты проникаешь в лагеря террористов. Кстати, когда ты была маленькой, разве такое могло прийти тебе в голову?
Она пару раз моргнула.
– Йосси Лев – старый болтун. И фантазер к тому же.
– Сомневаюсь.
– Зря это он… Теперь вот сиди и гадай, как бы не засветиться…
– Ты уже засветилась. По его словам, он опасается, что любая следующая миссия станет для тебя последней. Он просто хочет тебя уберечь. Не думаю, что он переживет, если ты погибнешь, выполняя его приказы. Наверное, пришла пора начать новую карьеру. Подумай об этом. А у моей группы, кстати, очень высокий статус. Начнем мы с жертв холокоста. В конце концов, пройдет несколько лет, и почти не останется тех, кто знает, в каких масштабах были разграблены ценности.
– Да тебе-то что? Ты не еврей. Для тебя это чистая политика. Политиканы подыгрывают еврейскому лобби, вот и все.
– Эй, секундочку! Ты вот спрашивала, зачем преследовать стариков-маразматиков. Какой бы ни была причина, это ведь дело справедливое? А полной справедливости не добиться за счет одной только финансовой поддержки, пусть даже с подачи политиков. Нельзя, чтобы преступники благоденствовали за чужой счет.
– Положим, благоденствие так и так по большей части основано на чужих страданиях. Хоть в преступном мире, хоть где угодно. И что из этого следует? Я заметила, ты так и не дал ответа на этот вопрос.
– Не знаю я. Я вообще лютеранин. Из Канзаса.
– Ах да! Из Канзаса.
– Дело не только в евреях, знаешь ли. Хочешь, зови это чувством справедливости типичного американца со Среднего Запада.
– Это не ответ.
– Нет, ответ! И лучшего ты не найдешь. Спра-вед-ли-вость.
Эсфирь запрокинула лицо к потолку.
– Справедливость!.. Как часто ты обводишь женщин вокруг пальца, справедливый ты наш?
– Что?!
– За моей спиной ты беседовал с Йосси, все обо мне выведал. А я? Я же о тебе ничего не знаю. И что, это справедливо?
– Н-ну… нет, наверное. С другой стороны, я же не мог давать объявление в газеты: мол, ищу сведения о такой-то особе. – Хенсон пожал плечами. – Я не хотел тебя обидеть. А потом, во мне мало чего интересного.
– Ты бывал в Узбекистане. Вырос на Среднем Западе.
– В Канзасе, если точнее.
– Да-да, в Канзасе… Ты сколько лет женат?
Вопрос застал его врасплох. Эсфири показалось, что она видит перед собой мужчину, вот-вот готового соврать, пусть даже на один вечер. Она бы совсем не удивилась, если бы он стал уверять, будто его брак зашел в тупик, что он страдает и так далее. Но ответ был таков, что Эсфирь прикусила язык.