Прежде чем приступить к разговору, Петр протянул Жохову исписанные листы и терпеливо дождался, пока тот закончит их изучение. Дочитав до конца, капитан-лейтенант принялся изводить Шувалова дотошными вопросами, старательно уточняя каждую мелочь. Правда, имя дамы, в обществе которой поручик провел ночь, уточнять не стал. Его вполне удовлетворило честное слово, данное офицером, что в ночь убийства тот занимался более приятным делом. Сообщение о Блюмкине моряк выслушал, сохраняя полное спокойствие на лице.
– Порадовали вы меня, Петр Андреевич, не скрою, – объявил он с прежней веселостью. – Главное – тем, что живым вышли из этой передряги. Еще вы молодец вдвойне, поскольку не стали на тюремной койке просто бока отлеживать, а занялись мыслительной работой, которая принесла неплохие плоды. В конечном итоге ваш арест сыграл положительную роль.
– Неужели? Вот бы никогда не подумал, – удивился Шувалов.
– Нет худа без добра, – пояснил капитан-лейтенант свою мысль. – Наши противники с усердием, достойным лучшего применения, вырыли вам яму, но в итоге оказались на самом ее краю. Они недоучли железный закон оперативной работы: чем активнее действует агент, тем больше ему приходится оставлять следов. Кто-то же вез Мирбаха и его убийцу к месту преступления, кто-то из гостиничной прислуги помогал подбросить браунинг в ваш номер. Мы располагаем описаниями нанимателя босяков и милиционеров. Если бы сегодня ночью вас убили при попытке к бегству, все указанные обстоятельства не имели бы значения. А теперь каждое из них – копчик нити. Мне бы людей побольше, я в два счета размотал бы этот клубок. Кроме того, одно ваше сообщение о предателе в отделе дорогого стоит. Честно говоря, я с недоумением воспринял ваши слова о «прорехе в отделе», которые передал Иона Калинович. Но после сделанных вами комментариев понимаю, что положение действительно серьезное. Вы уверены, что на той записке стояла моя подпись?
– Выглядела весьма натурально. Она-то поначалу и сбила меня с толку.
– Жать, не удалось сохранить послание, – посетовал начальник контрразведки. – Хотя понимаю – в случае вашей неудачи оно могло стать уликой против меня. Конечно, фальшивку разоблачили бы, но тогда пришлось бы потратить впустую драгоценное время. Эх, нет возможности досконально проверить каждого сотрудника. Подозрительное поведение делопроизводителя – еще не доказательство. Однако якобы моя подпись в сочетании с тем фактом, что автор послания знал о нашей с вами связи, прямо указывает на кого-то из наших. У меня нет привычки где попало оставлять автографы… Ничего, я придумаю, как выявить мерзавца. Один справлюсь.