Отпуск за свой счет (Азерников) - страница 10

Катя покачала головой, немного помедлила, не решаясь, а потом, пзглядев на Лену и усмехнувшись, тихо прочитала:

«Нам не дано предугадать,

Как наше слово отзовется, -

И нам сочувствие дается,

Как нам дается благодать…»

Она прочитала это так просто и проникновенно, что мама восхищенно прошептала:

– Да, да… действительно…

А Лена ошеломленно посмотрела на Катю, словно не веря своим глазам, спросила на всякий случай у мамы: «Действительно, Тютчев?» – и не дожидаясь, пока мама ответит утвердительно, сказала:

– Да… Похоже, плохи мои дела.


Но потом Лена взяла реванш: пришла очередь Кате изумляться.

Катя сидела на корточках около своего чемодана и как завороженная глядела на Лену – та перед зеркалом свершала вечернее священнодействие: стирала грим жидким кремом, потом накладывала другой крем, более густой, потом его промокала салфеткой и клала на кожу третий – все это медленно, с застывшим лицом, молча – «чтобы не было морщин», – как сказала она наконец.

– Прямо как в кино, – вздохнула Катя.

– Да. Только конец хуже.

– Почему хуже?

– Там он всегда счастливый.

– А ты разве?…

– А ты? – усмехнулась Лена.

– О, я очень счастливая.

– Да? И давно?

– Нет. Не очень.

– Ну вот видишь. Ты ведь грамотная, как выяснилось, учила – где сколько прибудет в одном месте, в другом столько же и убудет.

– Закон сохранения.

– Закон подлости. Нет, ты не подумай, это я не тебе, я вообще. Раз кто-то счастлив, кто-то должен быть и не очень. Для равновесия. Так что вот приходится компенсировать неземной красотой.

– Что вы, вы и так красивая.

– Ага. Особенно после захода солнца и спиной к окну.

– Вы молодец, все время шутите. А мне, когда грустно, ну никак.

– Неужели тебе бывает грустно? Ты же такая счастливая.

– Ну и что. Очень часто. Счастье – это ведь состояние. Сейчас оно есть, а потом – раз, и нет. Поэтому, когда оно есть, всегда ждешь, что вот-вот его не станет. Оттого и грустно.

– А когда его нет, значит, тогда весело?

– Когда нечего терять, чего грустить.

– Интересно трактуешь. Ну ладно, давай спать ложиться. А то если и сон еще потерять…

Лена надела красивую ночную рубашку, похожую на бальное платье.

– Ой, – сказала Катя, – какая красивая рубашка… В ней и спать даже жалко.

– Жалко, – согласилась Лена. – Но не всегда. – Она взглянула на Катю – не то насмешливо, не то с завистью – и выключила свет.


На стоянке у института стоял сверкающий никелем «Харлей» – чудо техники и дизайна. Юра посмотрел на него с неожиданной в нем нежностью, стер с сиденья невидимую пылинку и сказал Кате:

– Красавец? А?

– Замечательный, – искренне согласилась Катя. – А не страшно на нем?