Автор сказал:
– Каждый человек после отпуска всегда выглядит чуть иначе, чем до него. Это естественно – он стал старше. Две недели – срок небольшой, но за него иногда можно прожить больше, чем за несколько лет. Еще древние египтяне заметили, что возраст определяется не годами, а напряженностью чувств. Может, поэтому некоторые женщины кажутся вечно молодыми. В этом смысле отпуск, проведенный в поисках счастья, всегда оказывается за свой счет, даже если он оплачен профсоюзом…
К Кате подсела Ада Петровна.
– Юра встретит? – спросила она.
– Не знаю.
– Но ты бы хотела?
– Не знаю.
– Смешно. Когда ты впервые пришла, я подумала, вот сумасшедшая. Потом – вот наивная. Когда полетела – вот, думаю, везучая.
– А теперь?
– А теперь я думаю, что лучше сожалеть о ненайденном, чем о потерянном.
– Вы о Юре?
– Нет, нет, я о своем. У каждого – свой Юра.
– Николаевич?
Ада Петровна усмехнулась.
– А твоего как отчество?
– Не знаю.
– Не знаешь отчества?
– Не знаю – мой ли…
Ада Петровна достала из сумки визитную карточку.
– Вот. Приходи завтра вечером. Тут телефон и адрес. Я же не такая знаменитая, меня мальчишки не знают.
– Спасибо, – сказала Катя. – Но вы от меня, наверное, уже не знаете, как отделаться?
– Не знаю. Потому и зову.
Юра встречал ее с цветами. И даже не один. С ним был его приятель, известный киноактер. Юра подошел к дежурной в зале прибытия.
– Что, будапештский рейс уже впустили?
– Не знаю, – сухо сказала дежурная. – Выйдут – увидите. Юра посмотрел на приятеля. Тот вздохнул и подошел к дежурной. Она увидела его и только и сказала:
– Ой… Это вы?…
– Я, – скромно сказал актер. – А это мой друг. Мы встречаем из Будапешта нашу киноактрису. Хотелось бы не омрачать встречи.
– Вы проходите. Только не здесь, а то все полезут. Вы с той стороны, через зал депутатов.
– Спасибо.
– Скажите… Вы извините, вот мы спорили: у вас мальчик или девочка? Клава говорит, она читала, что сын, а мне один пилот сказал, что вы с дочерью летели.
– В настоящее время, – сказал актер, – у меня только голубой пудель и язва желудка. Передайте это, пожалуйста, Клаве и вашему другу-пилоту.
Они сидели в зале ожидания для депутатов. К ним подошла девушка в форме, поставила на стол две чашки кофе.
– Вот, – сказала она, – пожалуйста. Этот вот – без сахара, как вы любите. – И она подвинула чашку актеру.
– Кто вам сказал, что я так люблю? – удивился актер.
– У нас одна стюардесса читала ваше интервью.
– Она ошиблась. Это Марчелло Мастроянни пьет несладкий. И вот – мой друг. А я – три куска. – Он взял сахар у Юры и сказал ему: – Что у тебя за манера рассказывать о своих привычках? – И улыбнулся девушке: – А вы не посидите с нами? Скрасили бы, так сказать.