Он пытался отступить назад, а я не хотела двигаться с места, а Натэниел просто смотрел на нас с расстояния в дюйм. Ричард не хотел отодвигаться без меня или оставлять меня одну с Натэниелом. Символично было так, что словами не передать.
Натэниел заговорил тихо, не отводя лавандовых глаз от лица вервольфа. Его грудь почти прижимала ко мне руку Ричарда.
– Ты как пес, метящий территорию. Может, тебе на Аниту поссать – пусть все знают, что она твоя?
Я застыла – ничего хорошего это не сулило.
Ричард зарычал низко и глубоко – звук завибрировал у меня по коже, по телу Натэниела. Мы оба вздрогнули – пожалуй, по разным причинам.
– Прекратите оба! – велела я.
– Она не кость, которая может достаться только одному, – сказал Натэниел.
Ричард снова зарычал, и на этот раз его сила хлопнула по мне плоским электрическим ударом. Мы с Натэниелом сказали одновременно: я – «больно!», он – «м-м-м!»
– Ну ты, извращенец! – почти выкрикнул Ричард.
– Может быть. Но этот извращенец готов сделать для любимой женщины и своего ребенка то, чего не сделаешь ты.
Ричард отдернулся так резко, что я пошатнулась – Натэниел меня подхватил.
Ричард отступил. Натэниел заставил его отступить – не силой, а правдой.
Натэниел подхватил меня, и я не мешала, потому что, если бы я сейчас отстранилась, все представление пропало бы зря. Слишком давно я ошиваюсь среди ликантропов, чтобы не понять, что происходит. Натэниел, мой покорный Натэниел, вышел отбивать подачу. Самой доминантной личности из всех, что есть в моей постели, он давал понять, что он – сила, с которой следует считаться. Почему сегодня? Почему именно сегодня решил Натэниел провести черту на песке? Ребенок. Конечно же, дело в ребенке. Что-то во всей этой истории заставило Натэниела ощутить, что он должен стать более доминантным. А может быть, ему, как и мне, надоело слушать и смотреть, как Ричард показывает, будто он – самый главный из моих возлюбленных, а ведет себя, как приятель, с которым мы иногда трахаемся. Ничего плохого в этом нет, но не может один и тот же мужчина быть и любовью вашей жизни, и случайным дружеским трахом. Это роли взаимоисключающие.
Натэниел поддержал меня, и я обняла его, спрятала лицо у него на груди – потому что не знала точно, что на этом лице выражается. Натэниел выступил против Ричарда – и победил. Что еще может измениться просто из-за возможности, что будет ребенок?
– Я уведу Валентину, а вы поговорите про бизнес.
– Этот бизнес тебя касается, – напомнил Мика за моей спиной.
– Но мне потом можно будет рассказать, а по вампирским вопросам у меня все равно мнения не будет. – Он осклабился. – Также меньше всех я буду возражать против кого бы то ни было, кого Анита выберет себе как pomme de sang или любовника. – Он поцеловал меня в лоб и шепнул: – А еще дело в том, что Валентина меня не пугает.