– Давай мы собьемся в кучу, ma petite. Будем тебя обнимать, создадим тебе уют, который нам всем сегодня нужен. Ночь выпала трудная – во многих смыслах удачная, но трудная. И ты устала.
Я действительно устала, но прилив злости и смущения усталость прогнал.
– Да, я устала, и хочу только заползти в кровать, и чтобы вы меня обнимали. Но черт побери, вы все так переглядываетесь, будто в комнате слон, а я его не вижу.
Из угла раздался голос Клодии – она и остальные телохранители стояли там тихо-тихо. Мы были близки к тому, чтобы выставить их отсюда… Ладно, я была к этому близка.
– Кажется, я сообразила, – сказала она.
– Тогда выкладывай, – буркнула я.
– Жан-Клод питается от мужчин так же, как от женщин. А почти все вампиры все-таки различают их. Гетеросексуальные вампиры предпочитают жертв противоположного пола. Гомосексуальные – того же. А Жан-Клод не различает. Понимаешь?
– А когда ты видела, чтобы он питался от других женщин?
– Ага, – сказала Клодия, – и вот именно поэтому он не питается от женщин, кроме как на публике, в клубах. Ты бы ревновала, если бы он принимал их наедине, а к мужчинам ты не ревнуешь. Ты не видишь в них конкурентов за сексуальное внимание Жан-Клода.
У меня голова начинала болеть.
– Клодия, у меня шарики заезжают за ролики от этого разговора.
– Только потому, что ты не хочешь продумать это до конца.
– Ты говоришь, что Жан-Клод любит одинаково и мужчин, и женщин, но так как к женщинам я ревную, он в основном берет кровь у мужчин. Поняла я, поняла.
– Спасибо, Клодия, – сказал Жан-Клод.
– Всегда пожалуйста.
– Мне что, перед кем-то извиниться, или перед всеми? – спросила я.
– Просто сними халат и залезай в кровать, – предложил Натэниел. – Шелк холодит, если никто тебе его не согреет.
Я улыбнулась ему, покачала головой и стала расстегивать халат. Потом остановилась:
– Все, кто не ложится в эту кровать – давайте отсюда.
– Если это приглашение… – начал Грэхем.
– Грэхем, заткнись. – Клодия пошла к двери.
Он постоял в нерешительности, но шагнул вслед за ней. Почти всех остальных Клодия уже отпустила раньше, когда ситуация разрядилась. Наверное, послала присмотреть за другими нашими «гостями». Телохранители вышли, дверь за ними закрылась. Мы остались одни.
Мика залез на кровать, с другой стороны от Натэниела, оставив место для меня.
– Кажется, ты слишком изысканно одета, – сказал он.
Я развязала пояс, и халат соскользнул на пол, а я забралась на кровать, взявшись за протянутые руки. Натэниел и Мика положили меня между собой, прижавшись обнаженными телами. В какой-то момент мне пришлось закрыть глаза – ощущение их обнаженных тел, скользящей кожи было слишком сильным. Как завернуться в любимое одеяло, обнять любимую мягкую игрушку, и пистолет где-нибудь под рукой. Лежать между Микой и Натэниелом – это было самое удобное, самое безопасное место в мире.