Натэниел встал рядом со мной, сбоку, чтобы не закрывать от меня Мику.
– Анита, тебе не надо проходить через все это одной. Пусть хоть один из нас держит тебя за ручку, пока ты будешь ждать, поменяют ли цвет полосочки.
Я посмотрела на него:
– Ты так говоришь, будто тебе приходилось.
– Однажды. Она не была уверена, что это от меня, но других друзей, чтобы держать за ручку, у нее не было.
– Я думала, что я у тебя первая.
– Она узнала, что я ни разу в жизни не был с девушкой, и решила ликвидировать этот пробел. – Он говорил совершенно будничным голосом. – Я это не очень хорошо умел, но она оказалась беременна. Скорее всего, это был кто-то из ее клиентов, но мог быть и я.
– Клиентов? – спросил Мика.
– Она была тогда в игре, как и я.
Я знала, что «быть в игре» – означает проституцию, но обычно у Натэниела «игра» – это было время, когда он был на улице. С улицы он ушел в шестнадцать.
– И сколько же тебе было лет тогда? – спросила я.
– Тринадцать.
Выражение моего лица заставило его рассмеяться.
– Анита, я ни разу не был с девушкой, но мужчин повидал много. И она решила, что мне надо знать, как это с женщиной. Она была моим другом, защищала меня иногда, когда могла.
– А ей сколько было? – спросил Мика.
– Пятнадцать.
– Боже мой, – сказала я.
Он улыбнулся – своей ласковой, почти снисходительной улыбкой, которая всегда напоминала мне, какая у меня была тепличная жизнь.
– И она оказалась беременна, – тихо сказал Мика.
Натэниел кивнул.
– Шансы все были за то, что это не мой ребенок. Секс у нас был дважды. Один раз – чтобы я понял, нравится ли мне это. Второй раз, чтобы я лучше научился.
Лицо его стало мечтательным – я раньше такого не видела.
– Ты ее любил, – сказала я как можно мягче.
Он кивнул:
– Моя первая страсть.
– Как ее звали? – спросил Мика.
– Джини, ее звали Джини.
Я едва не удержалась от вопроса, но он впервые заговорил об этой стороне своей жизни, и я спросила:
– И что было дальше?
– Я держал ее за руку, пока проявлялся положительный результат. Ее сутенер оплатил аборт. Я поехал с ней, и еще одна девушка. – Он пожал плечами, и тот тихий свет ушел из его глаз. – Она не могла его сохранить. Мы все это знали.
Вдруг у него стал очень печальный, тоскливый вид.
Я не могла этого видеть, и обняла его, и он не сопротивлялся, и обнял меня в ответ.
– Что с ней сталось? – спросил Мика.
Он напрягся в моих объятиях, и я знала, что ответ не будет приятным.
– Погибла. Попался ей не тот клиент, и он ее убил.
Я обняла его крепче:
– Натэниел, мне очень жаль.
Он обнял меня – судорожным, почти яростным объятием и отодвинулся, чтобы взглянуть мне в лицо.