– Да, Белль Морт говорит, что спящие коты нашей матери просыпаются на ее зов, – сказал Мерлин. – Что вы об этом думаете, миз Блейк? Думаете вы, что Белль Морт стала так сильна, что слуги матери проснулись на ее зов?
– Нет, – сказала я.
– Почему нет? – спросил он тем же пустым голосом, и тело его почти не двигалось. Он перестал изображать человека.
– Потому что силы такого рода у Белль Морт нет.
– Ты никогда ее во плоти не видела, – сказал Адонис, – иначе не судила бы так поспешно.
И сказано было не слишком радостным голосом, что само по себе интересно. В первый раз он не до конца своим голосом владел.
Я глянула на него:
– Она сильна, но не тем видом силы, что Дорогая Мамочка. Просто не тем.
– Если Белль Морт не пробудила слуг нашей доброй матери, то кто это сделал? – спросил Мерлин.
Тут меня осенило – что со мной нечасто бывает. Я сперва подумала, действовать ли по этому наитию или сперва Ашера спросить, а потом подумала: а черт с ним. Я устала. Да, я насытилась, но заживление требовало большего, чем вернуло мне кормление. Устала я от этих игр.
– Ты хочешь ее пробудить, Мерлин? Или ты боишься, что она проснется?
Он снова погрузился в неподвижность.
– Я не знаю, как ответить на этот вопрос.
– Знаешь.
– Тогда я не стану на него отвечать.
– Ты – шестерка у Совета вампиров?
– Мерлин был исключен из внутреннего круга силы несколько веков, – сказал Ашер.
Я кивнула:
– Да, вы меня по дороге сюда проинформировали. Он стал так силен, что его поставили перед выбором: отдать свою территорию или быть убитым. Он отдал все и растворился в тумане времен. Жан-Клод думал, что ему может найтись место на американской земле.
А про себя я подумала: «Следующий раз, когда Жан-Клод будет предлагать убежище кому-нибудь настолько офигенно сильному, пусть сперва со мной перетрет».
Это я ясно высказала по дороге в лимузине, и Жан-Клод даже спорить не стал.
– Если ты не работаешь на Совет, на кого тогда? – спросила я.
– Если я отвечу «на себя», вы мне поверите?
– То ли да, то ли нет, не знаю. Попробуй.
Моя рука снова легла на пистолет.
– Зачем вы взялись за оружие?
– Потому что, думаю я, если ты не хочешь отвечать на этот вопрос, то можешь снова испробовать вампирскую силу. Зависит от того, чего ты больше боишься.
– Вашего пистолетика я не боюсь.
– Возможно, но ведь Дорогой Мамочки боишься?
Он облизал губы. Этот жест дал мне надежду, что в его фасаде появилась трещина, и тогда я посмотрела прямо ему в глаза. В этот миг встречи взглядов он попытался подчинить меня, и у него могло бы даже получиться, если бы Ашер и Дамиан не коснулись меня одновременно. Этого было достаточно, чтобы меня отвлечь, и я отвернулась.