– Как могу только я? – спросил он.
– Да, – ответила я, – да.
Он обхватил меня руками, заставил меня держать весь наш объединенный вес, обнял, прижал к себе.
– Ты ощутила силу мою.
– Да, – шепнула я.
– Ты боишься ее?
– Да.
– Боишься того, как сильно ты меня хочешь?
– Да!
– И мне это нравится, – шепнул он, поднялся с меня так, что только там он меня касался, где был глубоко во мне.
И медленно, очень медленно стал из меня выходить.
– Я все еще тугая.
– Да, – сказал он, – да.
Он вышел из меня, потом коленями раздвинул мне ноги шире, а я опустила голову на диван, прижалась щекой к кожаной обивке.
Ашер вошел, чуть-чуть, самую малость, накрыв только чувствительную точку. Начал он медленно и ровно, входя и выходя, и все по одному и тому же месту. Я ожидала все время, что он начнет быстрее или глубже, но он держал тот же медленный и неглубокий ритм.
Я задвигала бедрами ему навстречу, но он твердо придержал их руками, не давая мне шевелиться. Странно, как все это напоминало бальные танцы, которые меня заставили выучить перед этим приемом. Напряжение его руки, пожатие здесь или там, и ты знаешь, чего он хочет – или думаешь, что знаешь. Сейчас он хотел, чтобы я не двигалась, всю работу предоставив ему.
Он еще сильнее развел мне ноги, поднял выше.
– Встань, Анита. На четвереньки.
Я сделала, как он велел, но колени были у меня так широко разведены, что бедра напряглись. Не то чтобы больно, но могло стать, если долго так продержаться. И на этом фоне – скользящий, ласкающий ритм внутри.
Во мне начал нарастать оргазм, нарастать с каждым прикосновением, с каждым движением его внутри меня. Нарастал и нарастал. Почти всегда секс был для ardeur'а, и ardeur ласковым не бывал. Я кормилась и трахалась, поскольку была вынуждена. И сейчас, когда Ашер брал меня так нежно, так бережно, я поняла, что у нас выработалась дурная привычка. Я люблю хороший жесткий трах, более чем другие женщины это любят, но то, что я это выдерживаю, не означает, что всегда мне нужно именно так. Вот это – это было идеально. Вот чего мне не хватало всегда в этом бешеном сексе. Необходимость питаться срочно заставляла забыть о том, что есть своя прелесть в неспешной ласке.
Я старалась оставаться, как ему хотелось, не двигаясь, не пытаясь свести ноги, удержать наслаждение…
– Я уже почти.
– Тогда кончай.
– Но…
– Кончай, – велел он.
Я могла бы поспорить, но он сделал еще один толчок, и меня поймал оргазм. Только руки, держащие меня за ягодицы, помешали мне извиваться на нем. Он держал меня на месте, и продолжал, будто я и не кричала, будто не впивалась скрюченными пальцами в обивку. Столько было наслаждения, что надо было за что-то держаться руками, до него я дотянуться не могла, держалась, за что придется.