– Ффух.
– Слушай, я только что подумала. А если это ты бросишь меня?
Том Кроум заухмылялся:
– Ты только сейчас об этом подумала?
– Вот хитрожопый! – Она пихнула его большим пальцем ноги в довольно чувствительное место. Они набросились на стейки, отказались от десерта и рванули обратно в отель заняться любовью.
Судья Артур Баттенкилл-младший вернулся в пустой дом. Кэти, наверное, в супермаркете или у парикмахера. Судья включил телевизор и сел смаковать мартини в честь своей отставки. Передавали ранние новости, но он особо не вникал. Вместо этого он с головой ушел в проблему выбора Карибского гардероба. Нассау – вполне разумное место для покупок; Бэй-стрит, где он когда-то купил Уиллоу окрашенную вручную льняную блузку и неоновое бикини-танга, которое сам же грубо сорвал с нее зубами в кабинке для переодевания.
Артур Баттенкилл пытался представить себя в ярко-голубых прогулочных шортах и плетеных пляжных сандалиях – с волосатыми лапами и белыми как мел птичьими ногами. Он решил сделать все, чтобы стать респектабельным изгнанником, вписаться в среду. Ему не терпелось изучить островную жизнь.
Имя Тома Кроума выдернуло его из мечтаний. Оно донеслось из телевизора.
Судья схватил пульт и прибавил громкость. Глядя материал, он помешивал джин наманикюренным мизинцем. Какая-то пресс-конференция в «Реджистере». Симпатичная женщина в коротком черном платье – жена Кроума, как сказал корреспондент. Принимает почетную журналистскую именную дощечку от имени своего покойного мужа. Потом – хаос.
Артур Баттенкилл резко наклонился ближе, сжимая свой мартини обеими руками. Боже, это объявлено официально – Кроум на самом деле жив!
По телевидению это сказал адвокат журналиста. Он только что вручил сначала потрясенной, а теперь расстроенной женщине бумаги о разводе.
В нормальных обстоятельствах судья улыбнулся бы, восхитившись хладнокровной засадой адвоката, но Артур Баттенкилл нисколько не радовался моменту. Он взбирался по лестнице, перескакивая через две ступеньки, предчувствуя, что обнаружит, когда доберется до спальни; готовя себя к тому катастрофическому факту, что Кэти не в магазине и не в салоне. Она ушла.
Ее ящики в столе были пусты, ее половина туалетного столика чиста. И чемодана не было – большого коричневого с откидными колесиками. Бледно-лиловая записка с вычурным почерком Кэти крепилась скотчем к изголовью их кровати, и на несколько секунд она парализовала судью.
А это, конечно, означало, что его жена Кэтрин Баттенкилл побывала в полиции.
Судья начал собираться, как безумный беглец, которым он вот-вот станет. Завтрашний газетный заголовок на первой полосе эксгумирует Тома Кроума, но, что еще важнее, вновь распалит интерес к тайне трупа, найденного в сгоревшем доме. Детективы, которые в других обстоятельствах отклонили бы болтовню Кэти как супружеский гнев (и поступили бы так без побуждения со стороны, будучи старыми знакомцами Артура Баттенкилла по суду), теперь вынуждены будут под испепеляющим взглядом прессы воспринять Кэти всерьез.