– Но ты же мертв!
– А вот и нет, – сказал Том Кроум.
– Это благословенное чудо!
– На самом деле просто в газете напортачили.
– Благодарение господу!
– Им бы стоило дождаться результатов по ДНК, – продолжал Кроум, ничего не зная о недавнем духовном перерождении своего редактора.
– Спасибо тебе, Иисус! Спасибо, господи! – раскачиваясь, напевал Синклер.
– Ты, прошу прощения, в своем уме? – осведомился Кроум.
Деменсио с женой оттащили его в сторону и объяснили, что произошло, – как Синклер приехал в Грейндж в поисках Тома и как его очаровали апостольские черепахи.
– Он стал совершенно другим человеком, – прошептала Триш.
– Отлично, – заметил Кроум. – Давно пора.
– Вы бы видели, как он с ними в воде лежит. И говорит на языках. И… как бишь это, милый?
– «Источает», – сказал Деменсио.
Его жена взволнованно закивала:
– Да! Он источает покой.
– И к тому же приносит хренову тучу денег, – добавил Деменсио. – Паломники-то его обожают, называют Черепашьим Парнем. Мы даже специальные футболки заказали.
– Футболки? – переспросил Кроум, словно это самый обычный разговор.
– А то! Малый, который занимается шелкографией в Кокос-бич – всякие серферские штуки по большей части, – ну так он был только за, хотел попробовать что-нибудь новенькое. – Деменсио вздохнул. – Теперь-то это все коту под хвост, ваша подруга ведь нам их не продаст. За каким чертом теперь нужны эти футболки?
Триш с подлинно христианским духом изрекла:
– Милый, в этом нет вины Джолейн.
– Ну да, ну да, – отозвался ее муж.
Кроум пристально посмотрел на замотанный в простыню комок на раскладном кресле. Синклер закрыл голову и свернулся зародышем.
Черепаший Парень? Что ж, по-своему трогательно. Синклер выглянул и мертвенно-бледным пальцем поманил его к себе. Кроум приблизился, и Синклер пробормотал:
– Том, умоляю тебя!
– Но они не мои.
– Ты не понимаешь – они чудотворные, эти малыши. Ты был мертв, а теперь ты жив. А все потому, что я молился.
– Я не был мертв, я…
– А все из-за этих черепах. Том, пожалуйста. Ты мне обязан. Ты им обязан. – Рука Синклера метнулась и схватила Кроума за запястье. – У меня внутри покой, когда я плаваю в этой канаве, с этими нежными совершенными созданиями, тварями Божьими… За всю жизнь, Том, я никогда не знал такого покоя. Это как… как прозрение!
Деменсио тайно подмигнул Триш – мол, запиши: Прозрение.
Кроум сказал Синклеру:
– Так значит, ты остаешься?
– Ой, ну конечно. Родди и Джоан сдали мне комнату.
– И никогда не вернешься в газету?
– Ни за что. – Синклер смущенно фыркнул.
– Обещаешь?
– На стопке библий клянусь, брат мой.