– Без проблем, – кивнул Пухл.
– И слушай сюда – нам нельзя показываться в Таллахасси вместе. Один из нас выедет во вторник, другой – ну, неделей позже. Просто чтобы не рисковать.
– А потом, – заключил Пухл, – мы сложим наши деньги.
– Именно.
Пухл вслух произвел подсчеты:
– Если те два первых чека – по семьсот штук, то дважды это, по ходу, миллион четыреста тыщ баксов.
– До налогообложения, не забывай, – заметил Бодеан Геззер. Казалось, череп его раскалывается пополам, в агонии, только ухудшаемой сальной стойкостью компаньона.
– Дык я вот еще чего хочу спросить, – сказал Пухл. – Кто будет первым? В смысле, бабло обналичивать?
– А разница-то?
– Думаю, никакой.
Они забрались в пикап и направились вниз по гравийной дороге в Стретч. Пухл пялился в окно, а Бод продолжал:
– Мне это ожидание по вкусу не больше, чем тебе. Скорее получим деньги – скорее соберем Истых Чистых Арийцев. Начнем серьезный набор. Построим нам бомбоубежище и все такое.
Пухл прикурил сигарету:
– Ну так а пока где нам бабки взять?
– Хороший вопрос, – отозвался Бод Геззер. – Интересно, эта негритянка уже заблокировала кредитку?
– Скорее всего.
– Есть только один способ выяснить.
Пухл выдохнул колечко дыма:
– А то.
– У нас едва четверть бака, – сказал Бод. – Короче, вот что. Выше по шоссе заправка «Шелл», давай попробуем автомат самообслуживания. Если выплюнет ее «Визу» – смотаемся.
– Да?
– Да. И вреда никакого.
– А если он примет карточку? – спросил Пухл.
– Тогда мы в шоколаде еще на день.
– По мне, так нормалек. – Пухл довольно затянулся. Он уже мечтал о цыплячьих крылышках барбекю и одной светловолосой красавице в шелковистых оранжевых шортах.
Банковский компьютер сообщил, что «Виза» Джолейн не использовалась с первого обеда в «Ухарях».
– И что теперь? – спросила она, вешая трубку.
– Закажи пиццу, – сказал Том Кроум. – И подожди, пока они снова не проколются.
– А если они этого не сделают?
– Сделают, – ответил он. – Они не смогут устоять.
Пицца оказалась вегетарианской, доставили ее холодной – но они все равно ее съели. Потом Джолейн Фортунс легла на спину, сцепила руки в замок за шеей и согнула колени.
– Подъемы? – спросил Том Кроум.
– Для пресса, – отозвалась она. – Хочешь помочь?
Он встал на пол на колени и прижал ее лодыжки. Джолейн подмигнула:
– Ты уже такое делал.
Он вел счет про себя. После сотни легких подъемов она крепко зажмурилась и сделала еще сто. Он дал ей минуту передохнуть, потом заметил:
– Это было чуток пугающе.
Садясь, Джолейн поморщилась. Прижала костяшки пальцев к животу и заметила:
– Эти ублюдки действительно надо мной потрудились. Обычно я делаю триста пятьдесят или четыреста.