– По-моему, не стоит заморачиваться.
– Твоя очередь, – ответила она.
– Джолейн, пожалуйста!
Тут Кроум внезапно оказался на спине, только она не удерживала его лодыжки, как полагается хорошему партнеру в упражнениях на пресс. Вместо этого она оседлала его грудь, зафиксировав руки.
– Знаешь, о чем я думала? – спросила она. – О том, что ты сказал раньше, что белый или черный – не важно.
– А мы не о снах к конях говорили?
– Может, ты – да.
Том намеренно обмяк. Его целью было минимизировать прямой контакт, который был неописуемо прекрасен. К тому же он пытался думать о чем-то отвлеченном, о чем-нибудь, что охладит кровь. Очевидный выбор – лицо Синклера, но у Кроума не получалось вызвать его перед собой.
Джолейн продолжала:
– Мы должны это обсудить…
– Позже.
– Значит, все-таки важно. Белый или черный.
– Джолейн?
Теперь она была с ним нос к носу, еще сильнее прижимая своим телом:
– Том, скажи правду.
Он отвернул голову в сторону. Полная расслабленность уже не получалась.
– Том?
– Что?
– Ты считаешь, это я тебя нескладно соблазняю?
– Считай, что я свихнулся.
Джолейн спрыгнула. Когда он поднялся, она уже уселась на кровати, искоса глядя на него:
– А тебе опять в душ!
– Я думал, у нас профессиональные отношения, – сказал он. – Я журналист, ты – рассказчик.
– И поэтому задавать вопросы можешь только ты? Справедливо, нечего сказать.
– Спрашивай на здоровье, только больше никакой борьбы. – пробормотал Кроум, подумав: какая же с ней все-таки морока.
Джолейн слегка ткнула его кулаком:
– Ну хорошо, сколько у тебя чернокожих друзей? По правде друзей, я имею в виду.
– У меня вообще мало близких друзей любого цвета. Меня, знаешь, общительным не назовешь.
– Да?
– Есть один черный парень с работы – Дэниэл, из редакции. Мы играем в теннис время от времени. И Джим с Дженни, они юристы. Мы встречаемся и ужинаем.
– Это и есть твой ответ?
Кроум уступил:
– Ладно, ответ будет – нет. Никаких черных по правде друзей.
– Так я и думала.
– Но я над этим работаю.
– Это точно, – ответила Джолейн. – Поедем-ка прокатимся.