– Давайте заходите, – пригласила она, и Деменсио, вывернувшись из захвата жены, прошел внутрь.
Они стояли, каждый держась за свой край тарелки с пирогом, пока Джолейн вышла надеть джинсы. В маленьком опрятном доме не наблюдалось и следа постлотерейного празднования. Триш заметила симпатичное пианино в гостиной, Деменсио глазел на аквариум, полный малюток-черепах – штук пятьдесят; черепахи шлепали лапами и таращились через стекло.
Он спросил Триш:
– Хотел бы я знать, это-то все к чему?
– Тише ты. Это просто домашние питомцы.
Джолейн вернулась, убрав волосы под бейсболку, что показалось Деменсио интригующим и сексуальным – и сам жест, и стиль. Джолейн сообщила Триш, что пирог на вид аппетитный.
– Ангельский бисквит, – объяснила жена Деменсио. – Рецепт моей бабушки. Со стороны матери.
– Присаживайтесь, пожалуйста. – Джолейн отнесла тарелку на кухонный стол.
Триш и Деменсио чопорно сели на старинный двухместный диванчик вишневого дерева.
– Ваши черепахи? – осведомился Деменсио
– Хотите себе такую? – широко улыбнулась Джолейн Фортунс.
Деменсио покачал головой. Триш, в порядке объяснения:
– У нас ревнивый котяра.
Джолейн сняла целлофановую обертку с пирога, отломила кусок. И невозмутимо отправила его в рот.
– Какими судьбами, ребята?
Триш покосилась на Деменсио, ерзавшего на диване.
– Ну, – сказал он, – тут вот какое дело: мы узнали о вашей удаче. Понимаете… – Джолейн и не думала спасать положение. Она смаковала ангельский бисквит. Деменсио продолжил: – О лотерее, я имею в виду.
Ее изящная темная бровь удивленно изогнулась. Джолейн дожевывала. Деменсио неумело пытался нащупать стратегию. Женщина казалась слегка чокнутой.
На помощь пришла Триш:
– Мы заскочили поздравить. В Грейндже ничего подобного никогда не случалось.
– Правда? – Джолейн Фортунс, стрельнув языком, точно ящерка, слизнула крошку с переливающегося кобальтового ногтя. – Я думала, тут в округе постоянно чудеса творятся. Почти каждое воскресенье, верно?
Деменсио покраснел, уловив подколку насчет его концессии с Мадонной. Триш отважно вмешалась:
– Я хочу сказать, Джолейн, никто никогда ничего не выигрывал. Никто на моей памяти.
– Ну, пожалуй, вы правы.
– Ужасно обидно, что вам придется с кем-то делить джекпот. – Триш говорила с неподдельным сочувствием. – Не то чтобы эти четырнадцать миллионов баксов выеденного яйца не стоят, но было бы лучше, выиграй вы все одна. И для Грейнджа лучше.
Деменсио бросил быстрый взгляд на жену.
– Да и так для города хорошо, – сказал он. – Это нас прославит, как бог свят.
– Кофе хотите? – осведомилась Джолейн Фортунс.