Почему я называю монстром создание, которое когда-то было моим близким другом, компаньоном и единственным товарищем по играм? Ответ прост. С тех пор как я стал Охотником за Кровью – учти, выбора мне в данном случае не оставили, – Гоблин тоже пристрастился к этому занятию. Стоит мне насытиться, он тут же заключает меня в тиски своих объятий и через тысячу микроскопических ранок вытягивает кровь, обретая все более осязаемый облик и даже легкий аромат, которого был напрочь лишен прежде. С каждым месяцем мощь Гоблина растет, а периоды его насилия надо мной становятся все более продолжительными.
Я больше не в состоянии с ним бороться.
Думаю, тебя не удивит тот факт, что его нападения доставляют мне некоторое удовольствие – не такое, конечно, как насыщение человеческой кровью, но... Не стану отрицать, что испытываю, пока они длятся, сладостную дрожь.
Однако теперь я обеспокоен не собственной уязвимостью перед Гоблином, а тем, во что может превратиться он.
Должен признаться, я внимательнейшим образом несколько раз перечел твои Вампирские хроники, унаследованные мною от древнего Охотника за Кровью, моего Создателя, вместе с невероятной, если верить его словам, силой.
В своих записках ты раскрываешь тайну происхождения вампиров и ссылаешься при этом на мудрейшего Мариуса, который услышал историю от египетского Старейшего из племени Пьющих Кровь, а после, несколько веков тому назад, поведал ее тебе.
Возможно, вы с Мариусом что-то и придумали – не знаю. Вполне вероятно, ты и твои друзья по Сообществу избранных, как вы теперь себя называете, склонны ко лжи.
Впрочем, едва ли. Я сам живое доказательство того, что Пьющие Кровь – как их ни назови: вампиры, Дети Тьмы или Дети Тысячелетий – существуют, а процесс моего перерождения полностью совпадает с описанным тобой.
В самом деле, хотя мой Создатель предпочитал называть нас Охотниками за Кровью, а не вампирами, он пользовался теми же словами, что и ты в своих рассказах. Он наделил меня Заоблачным даром, чтобы я мог легко передвигаться по воздуху, Мысленным даром, дабы я мог с легкостью читать в душах своих жертв и узнавать о грехах, ими совершенных, а также Огненным даром, помогающим разжигать пламя в железной печурке, которое меня здесь согревает.
Поэтому я верю твоим рассказам. Я верю тебе.
Верю, что Акаша, прародительница всех вампиров, стала таковой, когда каждую клетку ее существа заполнил собою злой дух, задолго до того пристрастившийся к вкусу человеческой крови.
Верю, когда ты говоришь, что этот дух по имени Амель – имя ему дали две ведьмы, Маарет и Мекаре, обладавшие способностью видеть и слышать его, – существует ныне во всех нас с тех давних пор и по сей день его непознанная материальная сущность, если мы можем так ее назвать, разрасталась, как буйная лоза, и расцветала в каждом вновь создаваемом Охотнике за Кровью.