Внезапно под потолком расползлось огромное аморфное облако, омерзительно напоминающее по форме человеческое тело, состоящее только из капелек крови, с широкой беззвучно орущей мордой; облако клубилось и колыхалось, то сжимаясь, то расплываясь вокруг Меррик и протягивая к ней свои щупальца.
Меррик упала спиной на ковер, вскинула руки и прокричала нам:
– Пусть все так и будет! – После чего обратилась к Гоблину: – Да, иди ко мне в объятия, дай мне познать тебя, иди ко мне, будь со мной, да, испей моей крови, познай меня, да, я знаю тебя, да. – Глаза у нее закатились, и она лежала как бесчувственная.
В конце концов, когда я не мог дольше этого выносить, Гоблин отлип от нее, снова поднявшись под потолок в виде кровавого порыва ветра, после чего сразу вылетел в разбитое окно, в тюлевые занавески опять ударили крошечные осколки. На руках, ногах и лице Меррик остались капельки свежей и засохшей крови. Пролетая сквозь тюль, Гоблин тоже оставил на нем кровавые следы.
Лестат помог Меррик подняться. Он поцеловал ее в губы, пригладил длинные каштановые волосы, помог сесть на стул.
– Мне хотелось сжечь его! – сказал он. – Я едва сдержался, чтобы не метнуть в него пламя.
– И я тоже, – сказал я, поправляя на ней белую юбку. Потом я вынул носовой платок и начал промокать кровавые царапины, которые он везде на ней оставил.
– Нет, действовать огнем пока рано, – сказала Меррик, – сначала я должна была с ним встретиться. Я должна была во всем удостовериться.
– Так что, он действительно призрак моего близнеца? Это правда? – спросил я.
– Да, правда, – спокойно ответила Меррик и жестом показала, что не нужно больше хлопотать вокруг нее, потом взяла мою руку и поцеловала ее. – Он призрак младенца, похороненного на кладбище Метэри, вот почему он привязан к этому месту – объяснила она. – Вот почему ты не смог взять его с собой в Европу, как рассказывал мне Лестат. Вот почему он стал прозрачным и слабым, когда вы едва добрались до Нью-Йорка. Вот почему он становился еще сильнее, когда ты ездил в Новый Орлеан. Вот почему он казался таким сильным сегодня ночью рядом со склепом. Там покоятся его останки.
– Но ведь он сам этого не понимает? – спросил я. – Он ведь не знает, откуда взялся, каково его настоящее имя?
– Не знает, – подтвердила Меррик.
На моих глазах маленькие ранки начали исчезать, и Меррик вновь превращалась в очаровательную женщину, какой была. Ее длинные волнистые каштановые волосы были красиво спутаны, зеленые глаза все еще налиты кровью – в целом она пока не совсем пришла в себя.
– Но его можно заставить все это узнать, – продолжила Меррик, – и это наше самое сильное оружие. Потому что призрак, в отличие от чистого духа, связан со своими останками, а у этого призрака связь очень сильная. Он связан с тобой кровью, вот почему ему кажется, что у него есть право на то, чем обладаешь ты.