Меньше, чем смерть (Шегало) - страница 2

Дело в том, что объектом исследования вновь стал аномальный трансгенетический организм Совы. Не важно, сколько еще трансогенетов гуляло нынче по просторам Федерации, но свои аномалии Сова почитала вопиющим исключением из общечеловеческой нормы: пульс в два раза реже обычного, дыхание – в полтора, биоизлучение отсутствует, кровь по цвету соответствует традиции, а вот по действию напоминает концентрированный формалин. Часть генов блокирована, другие работают по каким-то только им известным правилам. Впрочем, изучением этих отклонений занимался целый институт. У самой Совы давно уже не возникало желания погружаться в самопознание на такие глубины.

Однако, давно осознав необычные свойства своего организма, Сова до сих пор не могла смириться с ними. И первое же посещение ночного клуба на Кифероне напомнило ей, что ядовитые вещества, употребленные внутрь, на здоровье ее тела и бодрость ее духа никакого влияния не оказывают. Алкоголь в том числе. Были, конечно, в этом свои плюсы, например, такие, как невозможность отравиться просроченными консервами. Но минусы!.. Кристальная трезвость, которую во время трудовых будней можно было смело записывать в разряд достоинств, в отпуске вдруг превращалась в ощутимый недостаток, с которым только и оставалось, что глядеть незамутненными глазами на всеобщее полупьяное веселье.

Чтобы неодобрительные комментарии Совы не портили отдыха коллективу, Командора осенила спасительная идея: если в общем ментальном пространстве легко можно разделить на двоих головную боль, то почему бы не разделить таким же способом и хмель? Мысль эта была воплощена на практике в тот же вечер в ресторане гостиницы. Сначала, ради чистоты эксперимента, пока Командор вливал в себя спиртное, Сова пила только соки, но в третьем по счету баре, когда состояние их совместного опьянения считалось уже доказанным подоспевшим патрулем, про чистоту эксперимента друзья благополучно забыли. Наутро четвертый бар Сова припоминала как-то расплывчато, а в существовании пятого вообще сомневалась. Путь в гостиницу уже целиком состоял из домыслов: она не помнила, как они с Командором добрались до номера. Предстояло выяснить, кто кого нес.

От ее жалобных стонов вызов не прекратился. «Зеркало мне! – несчастным голосом попросила Сова. – Зеркальце…» Но гостиничный «домовой» остался глух к невнятному бормотанию из-под подушки. Наверняка, это был бывалый «домовой», повидавший на своем веку и не таких постояльцев, которые закалили его электронный характер, отучив реагировать по утрам на плохую дикцию. Сова прислушалась, на мгновение сдержав стенания. Нет, вокализор молчал. Никаких вежливых приглашений «уточнить задание», никаких услужливых сообщений «выполнено». Определенно, домовой ее игнорировал.