Пакет доктору Гауфману она предусмотрительно передала через Командора. Ее собственные контакты наверняка тщательно отслеживались.
Первый месяц карантина прошел незаметно: Сова не знала ничего о ситуации вокруг Тонатоса и не желала знать. Даже новостной канал в квартире оказался кем-то предусмотрительно заблокирован.
Несмотря на ее скептическое отношение к работе психологов, реабилитационные процедуры давали положительные результаты. Возможно, потому, что у Совы не было ни малейшего шанса сбежать из медицинского центра, и лечение впервые проходило по тщательно разработанному плану. Приор с докторской степенью нашел в Сове пациентку крайне запущенную, но не безнадежную. Ему не помешало даже то, что во время индивидуальных и групповых сеансов Сова старательно избегала откровенности. Он находил, что женщины гораздо более устойчивы к воздействию стресса, чем мужчины, и был полон оптимизма. Визируя расписание ее занятий на месяц вперед, приор лично вписал в него групповое посещение музыкального театра и участие в соревнованиях по фехтованию. Чтобы пациентка не забыла, в какое время и в какой очередности ей посещать тренажерный зал, бассейн, коллективные тренинги и индивидуальные сеансы, ей на шею повесили микрокомп, мягким голосом сообщавший: «Офицер Эвери, через полчаса вас ждут в мед-центре в комнате пятьсот три», «Офицер Эвери, психологи будут рады вас видеть через десять минут в зале номер пять во втором реабилитационном корпусе». Если бы Сова даже захотела впасть в депрессию, у нее на это элементарно не хватило бы времени. Разве что по пути от научного городка к медцентру и обратно, который она, по требованию приора два раза в день утром и вечером проделывала пешком, без всякой попытки поднять в небо глайдер. Но на этом пути ее из солидарности сопровождал бодрый Командор, ни на секунду не прерывающий рассказа о своих научных достижениях и проектах. Сова так соскучилась по этому научному сумасшествию, что даже согласилась прочитать несколько его докладов и предисловие к докторской диссертации.
Пару раз на выходные с Киферона прилетал Лорис. Исследования генетической патологии Киферона топтались на месте, и Лорис, похоже, нуждался в реабилитации ничуть не меньше, чем она.
В начале второго месяца на ее персональный домашний компьютер пришел приказ Магистра составить рапорт по Тонатосу. Сова пожала плечами и вежливо ответила, что «плохо себя чувствует». Повторный приказ она получила дней через десять. Она потратила еще десять минут на то, чтобы в письменном виде изложить Магистру просьбу о переводе в шифровальное управление.