– Пустая бетонная коробка, – пренебрежительно произнесла Быстрицкая, из чего следовало, что Сиверов не ошибся, – спланированная по коридорной системе. Знаешь, эти старые советские клоповники с удобствами, как тогда говорили, "на этаже".
– Это когда один туалет на целый этаж?
– Вот именно.
– Господи, – поразился Глеб, – это сколько же лет она стоит недостроенная?
– Без малого двадцать. Представляешь, какая это работа – превратить этот ископаемый сарай в современный трехзвездочный отель? Все надо переделывать от начала и до конца, а они заявки в аттестационную комиссию подают и заказывают полотенца с вышитым названием гостиницы. Планируют установить целых три сауны, а бассейн разместить негде – магистральная труба канализации расположена на полметра выше, чем слив этого их бассейна...
– Ну, ты непременно что-нибудь придумаешь, – утешил ее Глеб. – Ты ведь у меня не только красавица, но и умница, да к тому же полна сил и творческой энергии после полноценного отдыха... И вообще, не надо было раньше времени возвращаться на работу.
Он немедленно пожалел о сказанном.
– А кто утащил меня с курорта на неделю раньше? – воинственно осведомилась Ирина. – Спасибо твоему Федору Филипповичу, удружил так удружил! Что мне, по-твоему, оставалось делать – сидеть в четырех стенах и гадать, придешь ты ночевать или нет?
Сиверов оторвал правую руку от руля, вынул из кармана чистый носовой платок, встряхнул, разворачивая, и помахал им в знак полной и безоговорочной капитуляции.
– Нихт шиссен, – жалобно попросил он. – Гитлер капут!
– Гут, матка, – басом сказала Ирина и первая, не выдержав, рассмеялась. – Знай наших! Кто к нам с мечом придет...
"Меч, – ведя машину по тряской грунтовке и стараясь выбирать дорогу поровнее, подумал Глеб. – Рубленая рана от бедра до ключицы, нанесенная снизу вверх, наискосок. Вернее, три такие раны, нанесенные трем разным людям. Какая-то сволочь ходит средь бела дня по городу со здоровенным лезвием, не боясь ни бога, ни черта, ни милицейских патрулей, и вспарывает людей, как камбалу, одним-единственным ударом, да таким, что его ни с чем не перепутаешь. Визитная карточка! Это хорошо, это нам на руку. Раз оставляет визитные карточки – значит, горд собой, своим умением мастерски, без брака, отправлять людей на тот свет. Как же, фирменный удар! А люди, которые гордятся подобными вещами, не то чтобы дураки, но и полноценными их не назовешь. В общем, они заметны, они выделяются, и это их рано или поздно губит. И я непременно отыщу этого мастера клинка... если, разумеется, это и впрямь не призрак храмовника, который карает осквернителей своей могилы. Но тогда ему следовало бы начать с археологов. Непонятно, кстати, почему Осмоловского и Быкова не тронули. Это, конечно, хорошо, пусть себе живут и трудятся на благо российской исторической науки... Хорошо, но непонятно. А впрочем, чего тут не понимать? Убивают не тех, кому довелось подержать энклапион в руках, а только тех, кто знал, где он в тот или иной момент находился, и мог указать следующего. И тогда все повторяется: сначала допрос третьей степени, а затем – быстрый, милосердный удар, придающий, кстати, самой обыкновенной мокрухе загадочный вид ритуального убийства. Еще одна особая примета, еще один признак, по которому я могу узнать эту сволочь. Фанатик, неважно, религиозный или политический, всегда виден издалека – торчит, как дерево посреди поля, подходи и руби..."