* * *
Шлык нажал кнопку, и из рукоятки с характерным металлическим щелчком выскочило тусклое, бритвенной остроты лезвие. Придерживая бутылку коленями и левой рукой, упершись большим пальцем правой в горлышко, он принялся аккуратно, по кругу, срезать кромку полиэтиленовой пробки – точно такими движениями женщины чистят картошку. Бутылка была зеленого стекла, емкостью 0,75, а на ее этикетке гордо горели три золотые семерки – прославленный, овеянный ностальгией по давно ушедшим спокойным временам так называемого застоя товарный знак, под которым некоторые ловкачи нынче навострились продавать отраву сомнительного качества.
Еще две бутылки с точно такими же этикетками, уже пустые, захватанные липкими пальцами, валялись в траве под кустами. На пологом травянистом берегу был расстелен мятый номер "Экспресса" – тот самый, с нашумевшей "научно-популярной" статьей Дубова. На газете лежали остатки небогатой закуски – несколько кружков колбасы в ворохе снятых шкурок, поредевший, жалкий пучок зеленого лука, парочка порезанных на дольки помидоров, хлеб и четыре кривых, жухлых, совершенно несъедобных с виду огурца.
Вокруг в непринужденных позах раскинулись трое. Двое совсем недавно отпраздновали свое восемнадцатилетие, окончательно утратив право называться подростками. Сами они уже давно считали себя взрослыми, самостоятельными людьми – "реальными пацанами", как у них это называлось, – а вот теперь с ними согласились и окружающие, а заодно и государство, наконец-то позволившее им на законных основаниях покупать в магазине спиртное и сигареты. Правда, на тех же законных основаниях вместе с правом пить портвейн "три семерки" и травиться "Примой" пацаны приобрели право защищать интересы Родины в какой-нибудь Чечне или другом не менее веселом местечке, а это право их, разумеется, не очень-то радовало. Они предпочитали оставаться дома и продолжать исполнять роль ординарцев при Шлыке, который представлялся им чуть ли не крестным отцом всей псковской братвы, до тех пор, пока судья не припаяет каждому первый в их жизни срок.
Ввиду надвигающейся угрозы мобилизации разговор в этот вечер касался в основном различных способов откосить от армии. Необходимой суммы ни у одного из потенциальных защитников Родины в наличии не было, так что взятка – самый простой и верный способ – не обсуждалась.
Шлык, которого все это касалось лишь постольку, поскольку ни о чем другом его клевреты говорить все равно не могли, предлагал вместо армии сесть в тюрьму. "Все равно сядете рано или поздно, – говорил он, – так чего тянуть? Раньше сядешь – раньше выйдешь. Судимых в армию не берут, так какой резон сначала два года оттрубить в сапогах, а потом еще два, а может, и больше, на зоне чалиться? А то еще, чего доброго, башку снесут чечены эти бешеные, даже зоны нюхнуть не успеете, людьми не станете..."