— Да так, познакомилась. Хороший.
— Это хорошо. Только про другие цели не забывай.
Все остальные тоже не отстают от Анжелы. Мурзики мои!
Интересно, почему мы, люди, только из-под палки все делаем? Даже то, что нам же самим и важно?
Просто страшно выходить за рамки привычного и нужен еще больший страх, чтобы выгнать нас туда. В Игре один из главных страхов — выгонят вместе с партнером. И самому-то жалко уходить — когда почувствовал, что это такое, когда ты небезразличен стольким людям, а тут еще и человека подставляешь. Что подумает о тебе общественность, включая тебя самого? Кошмар.
Быть слабаком в глазах других — тоже страшно.
Я думала-думала, что же еще может быть стимулом для выхода за рамки, и додумалась: только одно — вдохновение. Не обязательно сиюминутное, может быть вдохновение конечной целью. А вдохновение, по сути своей, ожидание радости от происходящего. Опять я вернулась к этой милой паре: страх-радость.
И еще об одном я подумала в отношении Игры. А ведь это любовь — самая настоящая. Собираются десять — двадцать — тридцать чужих друг другу, совершенно разных людей и начинают заботиться друг о друге. Вроде и причин никаких таких уж особых нет, а они заботятся. Иногда жестко, иногда мягко, иногда болезненно. Встречают сопротивление, но не отступаются. И чувства далеко не всегда нежные испытывают при этом, злятся, раздражаются, а все равно донимают, нудят, орут, заставляют, уговаривают. Ты у же и сам готов отступить, а они стеной встают, не отпускают.
Самое плохое — мало денег в проекте. Если личные цели еще движутся и, несмотря на все расколбасы, выполнение их тяготеет к половине, то проект не выполнен и на тридцать процентов.
Неожиданно я решаю заболеть. В среду вечером у меня температура. И еще меня тошнит. Чуть что, так тошнит.
Папа меня ласково называл в детстве — тошнотик наш.
В четверг утром звонит Олег.
— Что происходит? — спрашивает он. — Ира сказала, что тебя не будет на собрании.
— Я заболела.
— Ты чего, с ума сошла? — недружелюбно интересуется Олег, и я сразу выздоравливаю и еду на собрание.
Где мне и объясняют, что координатор болеть не может. Координатор является примером. А болезнь — манипуляцией и избеганием. Я и без них это знаю.
— Чего избегаешь? — хором спрашивает меня офис.
— Вас, — отвечаю я.
— Почему?
— Денег в проекте четыре тысячи.
После этого мы долго разбираемся, в чем я неэффективна. Офис единодушно решает, что я нетребовательна и слишком хорошая. Хорошая для игроков.
— Тебе что важнее, результаты игроков или быть хорошей и любимой? — интересуется Глеб.