– Ну, что, Вадим? Представил, что телевизор показал тебе убийство Ольги?
– Допустим.
– Крики слышал?
– Ага. И чего? – Вадим смотрит на меня как на сумасшедшего.
– А вы, Аркадий Яковлевич, слышали?
– Да. Только я не понимаю пока идеи.
– У меня к вам вопрос. Вы слышали крики и видели, как Антон Дроздиков убивает Ольгу. Убийство было?
– По-видимому, да, – уклончиво отвечает Вербицкий.
– А ты как считаешь, Вадим?
– Было, судя по всему.
В этот момент заходит Ольга:
– Я извиняюсь, у вас все нормально?
– Да… – рассеянно отвечает Вербицкий, – все хорошо, спасибо.
Ольга выходит.
– Как видите, Ольга жива, – говорю я, – но отменяет ли это показанное мною на экране?
– Я, кажется, опять начинаю понимать, – Вербицкий откидывается в кресле, – убийство было, но…
– …но вроде как все живы, – весело восклицает Вадим.
– Из чего мы делаем вывод, что убийство произошло только в телевизоре, – заключаю я, – а теперь представьте себе, что к миллионной аудитории Ольга в кабинет не зайдёт, убеждая всех, что жива. Улавливаете, о чём речь?
– О кино, – Вадим оживляется, – как с Аристархом, только теперь про теракт, да?
– Речь идёт об инсценировке. Одного быстрого момента. Представьте себе, что где-то в Москве гремит взрыв. Приезжают «скорые помощи», «менты», увозят погибших. Все это снимает на видео случайно оказавшаяся рядом группа каких-то телевизионщиков. Или просто любителей. К месту происшествия немедленно стягиваются журналисты и камеры. Врачи уже уехали, забрав всех пострадавших. Подтянувшиеся спецподразделения блокируют район и мешают снимать. Первая плёнка попадает на все каналы.
– Пиздец, я прошу прощения, – тихо говорит Вербицкий.
– А на следующий день… – начинает Вадим.
– А на следующий день никого из пострадавших найти в больницах не могут. А официальные СМИ предполагают, что теракт какой-то странный. Возможно, его и не было. Что думает аудитория, видевшая накануне вечером взрыв, а утром наблюдающая попытку «замылить» его?
– Она думает… что она думает? – Вадим пытается сформулировать мысль и застывает в нелепой позе с раскинутыми в эмоциональном порыве пальцами, – она думает, что «власти скрывают».
– Молодец, Вадик. Садись, пять. Какие будут предложения?
Вербицкий сидит, закрыв голову руками. Вадим смотрит в пол. Кажется даже, что с плаката Леннон с Хайдером смотрят на меня с удивлённым почтением. Один только Чубайс продолжает щуриться на солнце с улыбкой.
– Я предлагаю все детально обдумать и прописать сценарий по секундам, – первым оживает Вербицкий.
– А где мы возьмём технику и исполнителей? – спрашивает Вадим с такой интонацией, что читается его неохота отвечать за подготовку инсценировки.