Наконец, слово берет последняя из девушек. Она говорит цветастыми фразами, при этом несколько комично жестикулируя. Временами срывается на крик, но, в целом, выглядит, пожалуй, лучше всех. По крайней мере, ей легче верить.
– И я рада, что мы, молодые, первыми говорим о свободе слова здесь и сейчас! Не дожидаясь, пока нас пригласят на телевидение или о нас напишут газеты. Скажи, что ты думаешь! Скажи это вслух! Скажи это первым!
Она заканчивает своё выступление, и собравшиеся начинают дружно скандировать:
– Первый нах! Первый нах! Первый нах!
По этому сигналу я подхожу в первые ряды и становлюсь между девушкой и парнем с жёлтыми значками. К нам тут же подходят представители СМИ:
– Антон, Мария Лапшина, радио «Свобода», скажите, почему вы не на трибуне, а тут внизу?
– Вы знаете, я не умею говорить речи, да и не хочу. У нас есть, кому сказать! Там на трибуне молодые надежды России, новые лидеры демократической молодёжи. Они должны говорить. А я сторонник живого человеческого контакта, я хочу быть рядом с трибуной, вместе с ребятами, – я обнимаю обоих за плечи и улыбаюсь.
Девушка со «Свободы» протягивает микрофон стоящему рядом со мной парню:
– Молодой человек, вы из какого института?
Парень мнётся и смотрит на меня.
– Денис, молодой историк, учится в МГУ, – отвечаю я за него. Парень кивает и, наконец, улыбается.
– Антон, да вы тут всех знаете.
– Я просто люблю общаться с людьми. На улицах, а не в стенах кабинетов, – скромно отвечаю я.
– Скажите, Денис, когда состоятся новые молодёжные митинги в защиту свободы слова?
– Ну… скоро… мы опять будем митинговать.
– Вы надеетесь чего-то добиться с помощью этих вступлений?
– Мы… мы надеемся. Конечно.
Корреспондентка переключается на девушку, стоящую рядом со мной, потом задаёт вопросы ещё кому-то. В этот момент парень спрашивает меня вполголоса:
– Долго ещё стоять-то? Нам обещали, что в два часа отпустят.
– Стой пока. Видишь, пресса работает.
– А нам за переработки не платят.
– Заплатят.
– А я, может, замёрз уже. Я ща возьму, бля, и домой пойду, сегодня футбол, кстати, – не унимается он.
– А я ща возьму, бля, и по ебальничку тебе дам, а потом деньги заплаченные отберу, вот и согреешься. Как тебе такой расклад?
– А чо сразу деньги-то? – чуть повышает голос парень.
– Тихо. Улыбайся, кретин, – шепчу я ему, – нас снимает телевидение.
К нам подходят журналисты с камерой:
– Антон, как вы считаете, будут ли в будущем изменения в политике государства по отношению к СМИ?
– В том будущем, которое нам навязывают, конечно, нет. Если нынешнему режиму удастся остаться у власти на третий срок, нас ждут худшие времена.