Слева метнулась серая тень – собака, отбившаяся от стаи.
Гупи упал на бок и сдернул с плеча автомат.
Но еще раньше Шрек располосовал собаку автоматной очередью.
Гупи пополз дальше.
Он все делал автоматически, не задумываясь над тем, зачем это нужно. Сзади доносились звуки боя, но он и на них не обращал внимания. Мир для него превратился в плоскую картинку, звуки обтекали его, будто прохладные воздушные потоки, слегка щекоча открытые участки кожи. Мысли, не успев оставить заметного следа, раскатывались в стороны, точно бильярдные шары на зеленом сукне. Ощущение невесомости. Детского полета во сне. Свободного падения в небытие.
Льнущие к земле ветки хлестали по каске, скребли по спине. Ночная мошкара, реагируя на тепло, липла к губам. Но для Гупи ничего этого не существовало. Был только он, погруженный в тишину и покой, окрашенные в бледно-зеленые цвета. Если Гупи отклонялся от правильного курса, ПДА у него на руке начинал тихо вибрировать, и сталкер механически вносил коррективы в направление движения.
Он что-то искал?
Или бежал от кого-то?…
Что он вообще делает в этом странном, незнакомом месте?
Реальность начала меняться.
Тишина вытеснила все звуки за границы чувственного восприятия. Серебристое марево застило взгляд. Нужно было решать, остаться здесь или провалиться на иной уровень бытия.
Низкий, протяжный, выворачивающий душу вой поплыл над приникшей к земле травой.
Гупи перехватил автомат и перевернулся на спину.
Три медленных, глубоких вдоха, чтобы прийти в себя.
Так.
Теперь он был готов идти дальше.
Вожак находился где-то неподалеку.
Подобраться к собаке нужно так, чтобы не она, а ты заметил ее первым. В отличие от слепых собак, черный пес слишком умен для того, чтобы атаковать вооруженного человека – а других в Зоне не бывает. Он затаится и натравит на врага свою стаю.
Внезапно в голове мелькнула странная мысль, а что, если попросить его просто уйти и увести слепых собак?…
Какого черта!
Получив пинка, мысль свалилась в лузу подсознания.
Пусть лежит там, пока не понадобится.
Вот он!
Гупи замер, прижавшись щекой к сухой, морщинистой коре дерева.
Сейчас он не только не думал, но и не дышал.
Черный пес сидел на задних лапах, всего в каких-то семи-восьми шагах от него. Задняя часть его туловища была закрыта стволом дерева, но голову, грудь и передние лапы, Гупи видел отчетливо. Морда у чернобыльского пса была тупая, срезанная, словно у боксера, но уши стояли торчком. Казалось, пес внимательно прислушивается к тому, что происходит вдали от него. Сейчас он весь был там. Он руководил своей стаей. Его сознание было растворено в сознании слепых собак. Он чувствовал их ярость и злость. Он так же, как и они – нет, сильнее, значительно сильнее! – хотел добраться до людей. Чтобы разорвать им глотки, а потом пожрать их плоть. Если не потревожить его прежде времени, он так и сдохнет, не успев понять, что произошло.