Алексей подумал, что, наверно, он на месте этого субъекта тоже стал бы или умным или наблюдателем. Чего ещё осталось?
Но имелись и другие наблюдатели. В углу сидела девушка с набеленным лицом и миной, выражающей презрение ко всему. Ей было явно неприятно находиться в этой тусе, но она не уходила. Непонятно почему.
– Ну, что? – спросила Лиза. – Познакомить, может, с кем?
Алёша не успел ответить.
– Ксю! – крикнула Лиза.
Подошла несимпатичная девчонка с головой, обритой в точности наполовину. Половина же вторая, волосатая, была покрашена в зелёный цвет. Алёша изумился.
– Как дела? – спросила Лиза.
– Представляешь, – гордо заявила Ксю, – сегодня я, блин, пропустила уже третье собеседование. Прикинь, да? Третье за неделю!
– Неужели?
– Да-да! Причём первое мной было откровенно про…ано, второе – просрано, а в этот раз я просто потеряла листик с телефоном! – гордо сообщила Ксю. – Да! Вот такая я свинья и раздолбайка! Ну, а ты как?
– Я неплохо, – отвечала Лиза. – Познакомься, вот мой друг Алёша. Это Ксю.
– Привет, – сказал Алёша.
Что добавить, он не знал и в изумлении продолжал смотреть на голову девицы.
– Ксю ака Агланберт, – сообщила новая знакомая. – А ты?
– Он просто Лёша, – отвечала Лиза за смутившегося парня.
– А! Понятно. Казуал.
И Ксю поправила причёску, вероятно, чтобы привлечь внимание. Лизе мимоходом сообщила:
– Я уже неделю дома не ночую!
А потом зачем-то стала говорить о том, как трудно было сдать экзамен по какому-то предмету.
– Учишься? А где? – Алёша наконец-то получил предлог вмешаться в разговор.
– На фаллософском факультете, – гордо и бесстыдно сообщила Ксю, и Лёша сразу понял, а вернее, убедился в том, что рядом с ним персона «креативная».
– Его твоя причёска впечатляет, – сообщила Лиза.
– Да уж вижу! Понимаешь, Лёха, я так самовыражаюсь.
– Ну, я понимаю, – сообщил Двуколкин.
– Большинство, конечно, это осуждает, – продолжала Ксю с азартом. – Но на то оно и большинство. Но, знаешь, мне без разницы, реально, кто что думает. Серьёзно! Я на всё забила.
– И давно? – спросила Лиза.
– О, давно! Ты знаешь, я идейный, экзистенциальный пофигист. Мне пох, что думают насчёт моей причёски. Совершенно! Я так самовыражаюсь.
Алексей бесспорно согласился с тем, что самовыражаться – это очень нужно, важно и так далее. Ксю ещё чего-то говорила, что, мол, люди почти все её не понимают, внутрь её израненной души попасть не могут, к её субкультуре не относятся и музыку-то слушают другую… А потом зачем-то начала о трудном детстве. Стала говорить, как обзывали, как не брали в игры, как стучали головой об кафель в туалете. Лёша посочувствовал. Его, бывало, тоже обижали одноклассники. Но видно, не так сильно, чтоб он стал от этого поэтом. Лиза, чтоб уйти от грустной темы, задала вопрос о пирсинге, и Ксю с довольным видом показала несколько серёжек в разных частях тела.