Девочки шумели – им не терпелось идти дальше. Под ногами визжали два щенка. Диэнек и Арета разорвали объятия. Я видел, как мой хозяин поднял свою младшую, Элландру, и посадил ее себе на плечи. Потом, когда они двинулись в путь, он взял за руку вторую девочку, Алексу. Жизнерадостные девочки веселились, а Диэнек с Аретой были грустны.
Никакие главные силы не будут посланы в Фермопилы, это лишь сказка для толпы.
Будут посланы только триста – с приказом стоять насмерть.
Диэнека среди них не будет, у него не было сына.
Его не могли выбрать.
Теперь я должен рассказать про вооруженное столкновение, случившееся за несколько лет до того. Его последствия оказали сильное влияние на нынешнюю жизнь Диэнека, Александра, Ареты и прочих героев моего рассказа. Это случилось при Энофите, в походе против фиванцев, через год после Антириона.
Я имею в виду необычайный героизм, проявленный в том бою моим товарищем, Петухом. Как и мне в то время, ему было всего пятнадцать, и первым оруженосцем Олимпия, отца Александра, он, совсем еще зеленый, не прослужил и двенадцати месяцев.
Два войска столкнулись. Моры Менелая, Полия и лох Дикой Оливы сошлись в яростной борьбе с левым флангом фиванцев, которые выстроили двадцать рядов в глубину вместо обычных восьми и теперь с ужасным упорством удерживали позицию. Положение ухудшалось еще и тем, что строй противника примерно на стадий выходил за спартанский правый край, и этот излишек начал заворачивать внутрь и наступать, заходя Менелаю во фланг. В это время вражеский правый фланг, понеся самые серьезные потери, сломал строй и бросился на еще сплоченные ряды своего тыла. Вражеский правый край в панике рухнул, в то время как левый наступал.
Среди этой сутолоки Олимпий был тяжело ранен, получив в сгиб ступни удар нижним шипом на комле вражеского копья. Это произошло, как я уже сказал, в момент величайшей сумятицы на поле боя, когда правый фланг противника рухнул и спартанцы бросились в преследование, в то время как левый фланг врагов шел в атаку, поддержанный многочисленной конницей, рванувшейся, не встречая сопротивления, в образовавшуюся брешь.
Олимпий оказался один в открытой «зоне добивания» позади катящейся вперед битвы. Раненая нога сделала его калекой, в то время как шлем с поперечным гребнем неодолимо привлекал героев из вражеской конницы.
К нему устремились трое фиванских всадников.
Петух, безоружный и без доспехов, бросился очертя голову в гущу битвы, по пути прихватив воткнутое в землю копье. Метнувшись к Олимпию, он не только прикрыл хозяина щитом от вражеских дротиков, но и сам одной рукой разил противников, ранив и свалив копьем на землю двоих и проломив голову третьему его же шлемом, который в безумии голыми руками сорвал у противника с головы. Петуху даже удалось поймать лучшую из трех вражеских лошадей – великолепного боевого скакуна, с помощью которого он вывез потом Олимпия с поля боя.