В поместье трудились две семьи мессенианских илотов, всего двадцать три человека, включая двух бабушек-близнецов, настолько старых, что они и имена свои путали. Моя жена и дети тоже работали в поместье.
Обильно накрытые столы стояли в саду под деревьями. Гостям, владельцам соседних поместий, и илотам, работающим на земле хозяина, прислуживали сам Диэнек и госпожа Арета с дочерьми. Раздавались подарки, улаживались старые споры. Молодежь клера спрашивала у Диэнека разрешения на свадьбы.
К тому времени, когда праздник был окончен и все насытились и утолили жажду, у ног Диэнека лежало больше фруктов, амфор с вином, караваев хлеба и головок сыра, чем ему понадобилось бы в сотне битв. Поблагодарив собравшихся, Диэнек уединился со старейшинами работников поместья, чтобы решить оставшиеся в клере дела перед выступлением в поход.
Пока мужчины обсуждали свои проблемы, госпожа Арета сделала мне знак присоединиться к ней. Мы уединились на кухне поместья. Это было уютное место, согреваемое заходящим светилом. Через открытую дверь был виден освещенный лучами солнца двор.
Малыш Идотихид, сын Петуха, играл во дворе с двумя другими голыми малышами, среди которых был и мой сын Скамандрид. На мгновение глаза госпожи – мне показалось, с печалью – остановились на неугомонной ребятне.
– Боги на шаг опережают нас, не правда ли, Ксео?
Впервые я услышал из ее уст намек на подтверждение того, о чем ни у кого не хватало мужества спросить ее: действительно ли госпожа не предвидела всех последствий своего поступка в ту ночь, когда спасла жизнь ребенку?
Как всегда, госпожа выложила предметы из походного набора мужа, которые должна обеспечить жена: медицинские принадлежности, завернутые в толстую воловью шкуру, которая, сложенная вдвое, накладывается на перелом или привязывается прямо к телу, как затычка на рану. Три кривые иглы из египетского золота, которые спартанцы зовут «рыболовными крючками», с катушкой скрученных хирургических ниток и стальной ланцет, чтобы заниматься портновским искусством на живом теле. Компрессы из беленого полотна, кожаные жгуты, медные зажимы, остро отточенные пинцеты, чтобы удалять наконечники стрел или, чаще, осколки и обломки, которые летят во все стороны при ударе сталью по железу или железом по бронзе.
Потом деньги. Эгинские оболы – воинам запрещалось брать какие-либо деньги, но, чудесным образом обнаруженные в мешке оруженосца, они могли очень пригодиться на попутном рынке и у воза маркитанта, чтобы купить что-нибудь забытое из необходимого или какое-либо средство для поднятия духа.