На второе лето после этого происшествия, в Лакедемоне, я стал свидетелем другого тяжелого испытания: на моих глазах спартанского юношу забили насмерть его учителя по муштре.
Имя того парня было Териандр, ему было четырнадцать, и его прозвали Триподом – Треножником, потому что ни один из сверстников в агоге не мог повалить его в борьбе. В последующие годы в моем присутствии дюжины две других юношей погибли во время того же наказания. Все они, как и Трипод, сочли ниже своего достоинства застонать от боли, но тот парень был первым.
Порка – это ритуал в обучении юношей в Лакедемоне, не в наказание за кражу пищи (такими подвигами их поощряли развивать и совершенствовать свою изобретательность на войне), а за другое преступление – за то, что попались. Побои происходили у храма Артемиды Орфии на аллее, называемой 3вериная Тропа. При менее страшных обстоятельствах эта тенистая аллея под платанами была бы очень милым местечком.
Трипода пороли в тот день одиннадцатым. Двоих иренов, муштровщиков, руководивших поркой, сменила свежая пара – два парня, которым уже исполнился двадцать один год, только что вышедшие из агоге, крепко сколоченные, как и все юноши в городе. Дело происходило так: очередной юноша ложился на горизонтальный железный брус, укрепленный меж оснований двух деревьев (за десятки лет, а некоторые говорят – за века, брус был отполирован этим ритуалом), и, чтобы удержаться на нем, обхватывал его. Два ирена поочередно пороли юношу березовыми розгами толщиной с большой палец. У плеча истязаемого стояла жрица Артемиды, держа древнюю деревянную фигуру, которая, как диктовала традиция, должна была принимать на себя брызги человеческой крови.
Двое его товарищей по тренировочной группе стояли на коленях у плеч юноши, чтобы подхватывать наказуемого, когда он падал. В любое время он мог прекратить истязание, отпустив брус и упав в грязь. Теоретически истязаемый делал это, только потеряв сознание от побоев, но многие падали, просто когда больше не могли терпеть боль. В тот день на порку смотрело от ста до двухсот человек – юноши из других групп, отцы, братья и наставники и даже, скромно держась позади, некоторые матери.
Трипод терпел и терпел. Его спина уже была разодрана на дюжину частей – обнажились мясо и жилы, ребра и мышцы и даже позвоночник. Но он не падал.
– Брось! – уговаривали его между ударами два товарища, убеждая отпустить брус и упасть. Трипод отказывался. Даже ирены начали сквозь зубы уговаривать его. По одному взгляду на лицо юноши было видно, что он потерял рассудок и решил лучше умереть, чем приподнять руку, прося пощады.