, доблесть и музыка тесно связаны через сердце и легкие. Вот почему лакедемоняне поют, идя в битву. Их учат открывать рот и набирать в легкие воздух, задерживать его там насколько возможно, а потом выдыхать отработанный воздух вместе со страхом.
В городе есть две беговые дорожки – Малый круг, который начинается от Гимнасиона и идет вдоль Конурской дороги под Афиной Бронзовородной, и Большой круг, огибающий все пять деревень и идущий мимо Амиклов, вдоль Гиакинфова пути, и пересекающий склоны Тайгета. Александр бегал по Большому кругу, покрывая босиком по пятьдесят стадиев до жертвоприношения и после обеденной трапезы. Илоты-повара тайно выделяли ему дополнительный паек. По негласному соглашению юноши его бовы покровительствовали ему в тренировках. Они покрывали его, когда Александра подводили легкие и казалось, что ему не миновать наказания. Александр относился к этому с затаенным стыдом, что заставляло его прилагать еще больше стараний.
Александр начал тренироваться в панкратионе – борьбе без правил, в той юношеской борьбе, культивируемой только в Лакедемоне (такая борьба без правил (панкратион) культивировалась и в других греческих городах). Начиная с XXXIII Олимпийских игр (648 г. до н. э.) панкратион был олимпийским видом спорта, в которой участник может пинаться ногами, кусаться, тыкать пальцами в глаза(Кусаться и тыкать пальцами в глаза в панкратионе было запрещено Плутарх пишет, как афинянин Алкивиад укусил своего противника и тот обвинил его, что он кусается «как женщина», на что Алкивиад ответил: «Не как женщина, а как лев»).
– делать что угодно, только не просить пощады.(Попросивший пощады считался побежденным) Александр бросался босой в Ферайский ручей и с голыми руками на мешок панкратиста, он бегал с тяжелым грузом, бил кулаками в ящики с песком, специально сделанные для упражнений кулачных бойцов. Его изящные кисти были исцарапаны костяшки пальцев распухли. Нос ему ломали снова и снова. Александр дрался со сверстниками из своей учебной группы и других групп; дрался он и со мной.
Я быстро рос. Мои руки становились все сильнее. Во всех атлетических упражнениях я был лучше Александра. На борцовском поле я прилагал все усилия, чтобы снова не повредить ему лицо. Он должен был бы ненавидеть меня, но в нем не было злобы. Александр делился со мной своим добавочным пайком и беспокоился, как бы меня не высекли за то, что я ему поддаюсь.
Мы втайне часами напролет говорили об эзотерической гармонии – таком состоянии самодостаточности, в которое и должны вводить