Наговицыну сразу вспомнились вчерашние съемки вводной передачи и сама Пятница – маленькая, хрупкая, такая несуразная в грубой армейской одежде. Совсем еще девчонка, неловко и наивно пытающаяся спрятать за напускной бодростью и раскованностью свою растерянность и робость…
Проклятье, ну что же делать?! Неужели все-таки придется звонить Охримчуку и останавливать съемки?!
Олег вскочил и, потирая руками виски, заметался по комнате. Отказаться от съемок – съемок той самой передачи, которую он только что так ясно себе вообразил, – это было выше его сил. Но и подвергать страшному риску жизнь Пятницы, сознательно и хладнокровно «подставлять» постороннего, абсолютно безвинного человека – на это он тоже решиться не мог. Круг замкнулся, и выхода из него Наговицын не видел.
Олег метнулся к столам, но спиртного больше не было ни капли. Зато нашлась забытая кем-то пачка сигарет. Он жадно закурил, опустился на стул и отсюда, из-за стола, стал наблюдать за мониторами. Мыслей не было никаких – Наговицын просто курил и ждал, когда что-нибудь с экранов подскажет ему, как следует поступить…
* * *
о. Чернец, Саша Покровская
Едва отдышавшись, Саша огляделась в поисках подходящего укрытия. Страх не отпускал ее, нестерпимо хотелось как можно скорее спрятаться, забиться в какую-нибудь щелку, затаиться так, чтоб никто и никогда не смог ее отыскать.
Она попыталась встать и не смогла – от усталости или от пережитого ужаса ноги не слушались, предательски дрожали и подгибались словно тряпичные.
Саша выбрала себе ближайшую ель и на четвереньках заползла под ее густые и раскидистые нижние лапы. Ее тряс озноб, зубы, клацая, выбивали звонкую дробь. Свернувшись калачиком, девушка легла на колкую опавшую хвою и затихла, стараясь успокоиться, а если удастся, то и уснуть.
О случившемся она старалась не думать. Странно, но ее, как она сама считала, – журналистку по призванию, сейчас совсем не интересовала ни личность убийцы, ни мотивы его дерзкого преступления, не было даже жаль несчастного здоровяка Субботу. Наоборот, дрожа от страха под старой елью, Саша хотела только одного – забыть об ужасном преступлении, свидетелем которого ее угораздило стать, выкинуть его из памяти, стереть напрочь, как нелепый ночной кошмар.
Вот бы сейчас уснуть, а проснуться дома, в Москве… И чтоб не было ничего – ни идиотской телеигры, ни холодного, неприветливого северного моря, ни этого островка с таким мрачным названием… А самое главное – чтоб не было вчерашнего чудовищного убийства и того беспредельного и нескончаемого ужаса, который заполнил ее до краев…