— А что? Идея, на мой взгляд, весьма неплохая. — Магический корень соскочил с дорожного мешка, на который был посажен Гвеном и забегал от волнения взад-вперед. — Ты, Гвенчик, становишься монаршей особой, зубастого отправляем в Преисподнюю, а я — твой лучший друг становлюсь главным советником и смотрителем королевской сокровищницы и кухни.
Шмультик на эти слова Мандрагора отреагировал ехидным смешком и, невзирая на предупреждение Гвена, не удержался от провокационного замечания в адрес амбициозного карьериста.
— Не нужно к бабке-гадалке ходить, чтобы узнать, зачем тебе кухня, но я никак не могу взять в толк, на кой хрен тебе понадобилось становиться еще и смотрителем сокровищницы?
— И не поймешь, по причине врожденной ограниченности, — огрызнулся корень, но все-таки снизошел до ответа на поставленный вопрос: — Для престижу, глупый демон. Кто станет кланяться смотрителю кухни? А перед главным финансистом государства всяк готов в пыли изваляться, даже не корысти ради, а просто так на всякий случай.
— А ты оказывается, не прост, корешок, ох как не прост, — похвалил Мандрагора демон. — Далеко пойдешь.
То-то, знай наших! — Напыжился от гордости будущий министр финансов.
— Чего-то вы, ребята, уж больно размечтались, — поднимаясь со своего места, обратился к приятелям Гвенлин. — Женили меня непонятно на ком. Самые лакомые должности позанимали. Ладно, давайте побыстрее собираться, топать нам до ближайшего брода четыре версты, и еще не менее десяти до ингерландской границы. Что касается твоего предложения, Шмуль, даю обещание хорошенько его обмозговать.
Сборы незамысловатого походного скарба много времени у наших путешественников не заняли. Через четверть часа они уже топали по заливному лугу вверх по течению реки, все дальше и дальше удаляясь от места встречи с загадочными обитателями водной стихии. Конечно же, топали как всегда двое — третий сидел на плече у Гвенлина и витал в облаках радужных мечтаний, мысленно представляя себя то в роли смотрителя королевской кухни, то главным заведующим государственной казны.
Несмотря на проведенную тревожную ночь идти было легко и приятно. Вид бездонного купола небесной сини над головой и бескрайнего изумрудного пространства под ногами вызывал в душе Гвенлина обманчивое ощущение полной свободы. Будто бы на всем белом свете существует лишь небо, земля, река, эта троица таких странных непохожих друг на друга существ и ничего более. Будто они так и будут до конца дней своих спокойно идти куда-то, вдыхая полной грудью свежий пропитанный свободой воздух, наслаждаясь ласкающими слух трелями луговых птиц и лягушачьим кваканьем. Однако это счастливое состояние, очень похожее на транс, продолжалось недолго. Перед внутренним взором юноши вдруг возникло искаженное ненавистью и злобой лицо бывшего учителя из сна, предшествовавшего его ночному пробуждению. Гвен энергично встряхнул головой, чтобы отогнать наваждение, поправил лямки своего заплечного мешка и обратился мыслями к реалиям жизни, а в частности к сомнительному предложению Шмультика, которое с каждым шагом, отдалявшим его от прошлой жизни, начинало казаться молодому человеку все менее и менее сомнительным…