Вечером родители устроили застолье по поводу возвращения сына из армии. Карина не пришла. Светлана льнула к Рудольфу, таяла от любви. Парень он был хоть куда, а она - обыкновенная девчонка: не уродина, но и не красавица. От злости Межинов напился, крепко прижимал к себе девушку, целовал, кружил в танце. Подхватил на руки при всех, назвал своей. Светлана заслужила - осталась верной, дождалась солдата.
Ночь они провели вместе, и Рудольф пообещал жениться. Сказано - сделано. Насчет будущего Межинов определился: пойдет работать в милицию, будет учиться. Так началась его карьера. О Карине он забыл.
Однажды в кафе они случайно столкнулись, ее щеки вспыхнули, глаза заблестели, и… Рудольф почувствовал, как падает в бездну - стремительно, неостановимо. Карина затмила для него белый свет, заставила потерять голову. Стояло сухое, солнечное лето. Родители готовились к его свадьбе со Светланой, а он ночью выпрыгивал в окно и бегал на свидания к другой. Встречаясь днем с невестой, прятал глаза, отвечал невпопад. Карина снова завладела его душой и царила в ней безраздельно.
- Ты женишься? - спросила она его невзначай, когда они под утро прощались под той самой березой с выцарапанными на коре буквами.
Он кивнул.
- На Светке?
- Ага.
«О чем мы говорим?! - хотелось крикнуть Рудольфу. - Опомнись! Еще не поздно все отменить. Скажи только одно слово, и я у твоих ног!»
- Правильно делаешь, - сказала Карина, вопреки его ожиданиям. - Она будет тебе хорошей женой! Ладно, пока…
Тарелка с жареной картошкой вернула Межинова из прошлого. Светлана со стуком поставила ее перед мужем, села напротив.
- Ешь.
- Не хочется…
- Ты не голоден?
- Просто устал.
Из таких коротких, пустых фраз состояло их общение.
- А Витька где? - спросил он, пытаясь заполнить эту зияющую пустоту.
- Спит.
Больше спрашивать было не о чем. Хотя… как же! А работа? Благодатная тема для задушевной беседы.
- Как дела на работе? - спросил Рудольф Петрович, понимая, что его тошнит от самого себя.
- Нормально.
Все. Между ними опять повисла пауза. Не в силах выносить этого, Межинов шумно встал, отправился в ванную. Стоя под горячим душем, он предался мыслям о Карине. Так бы и стоял здесь целую вечность, думал о ней…
- Затмение мое! - прошептал Межинов, закрыв глаза. - Болезнь моя! Горькая моя отрада!
Когда бы он ни опустил веки, перед внутренним взором неизменно появлялась она.
- Ты скоро? - постучала в дверь Светлана. - Я стирку запустить хочу.
Глухое раздражение волной поднялось в Межинове. Он глубоко вдохнул, медленно выдыхал, считая, - десять, девять, восемь…