Размеренно и ровно прозвучала очередь в три патрона. Комом, который еще не рассосался в животе, я почувствовал ее мощную вибрацию – каждый выстрел отдельно. Наконец сделал глубокий вдох. Вливающийся в легкие воздух вернул грудной клетке упругость. Послышалась пальба, торопливая и беспорядочная, будто на железный лист высыпали пригоршню гороха. Кто-то что-то орал. Слава исчез. Я перевернулся на бок, постанывая от боли. Живот ныл, будто брюшной пресс сводило судорога. Обнаружил, что нахожусь в часовне. В дверном проеме виднелись разбросанные красные угли. Крики усилились. Орали теперь не в одно горло, кажется, ругались. Стрелять перестали. Густо пахло горелым порохом. Я втянул в себя его злой смрад и закашлялся.
– Ильюха, – Слава потряс меня за плечо. – Живой?
– Да, – дыхание перехватило. Я зажмурился, переждал. – Живой, только не пойму, на каком свете нахожусь.
– Здорово тебя скрутило, – констатировал Слава.
– Они не ушли, – прохныкал кто-то. – Видите, вокруг ходят… Ходят!
– Заткнись! – прикрикнул Вадик. Нытик принялся громко всхлипывать. Я узнал Лешин голос.
– Еле тебя вытащили, – заботливо поведал друган. – Хорошо, что вовремя заметили. Лепяга их первый заметил, между прочим.
– Кого?
– Их.
Только сейчас я обратил внимание на громкий хруст, доносящийся снаружи. Кто-то большой бродил вокруг часовни, ломая ветки. Кто-то или что-то двигалось, словно не переставляя ног. Треск палок был непрерывным, без топанья.
– Как Илья, уцелел? – спросил Андрей Николаевич.
Голос его звучал неестественно строго. Без прежней боязни и даже с некоторым торжеством.
– Ага, – сказал Слава.
– Уцелел, – сказал я.
– Вам не стоило покидать убежище. Я предупреждал, что с наступлением темноты сущности ночи становятся сильнее.
В той стороне, откуда доносился голос невидимого во мраке Лепяго, беззвучно возникли два ярко-красных пятна. Они показались мне исключительно красивыми; пятна мерцали, переливались, словно были наполнены жидким огнем, сродни неземному золотистому свету. Однако этим сходство исчерпывалось: тонкие материи, породившие обе формы свечения, были чужды друг другу и даже враждебны.
Пятна на секунду погасли, потом вспыхнули вновь, на том же месте, и продолжали ровно гореть. Я с ужасом понял, что из стены выступают глаза! Страх на краткий миг пронзил меня огромной иглой. Тело покрылось липким потом, а сердце болезненно сжалось. В этот момент я был один на один с пятнами. Казалось, никто, кроме меня, их не видит, и никто не сможет помешать существу кинуться на нас. А ведь обладатель горящих красных глаз был внутри часовни, проникнув сквозь стену подобно ветру или туману. Харги, не замеченный никем, стоял рядом и готовился напасть!