После такого напутствия спорить и огрызаться расхотелось. Стараясь двигаться как можно тише, я осмотрелся. Комнатушка была пуста. Когда-то здесь обитал зэк, бригадир какой-нибудь или учетчик, но теперь от него ничего не осталось. Биржу закрыли, и все оттуда вывезли, даже самодельную зэковскую мебель. Растащили вертухаи по домам. Осталось только прорубленное в стене окошко в два бревна высотой и шириной – такое же. Через него можно было разглядеть наш вертолет, зеленый «Урал» с непонятной эмблемой на дверце и запретку. За забором начинался сорный березняк, выросший на месте вырубленной тайги. Смотреть на колючую проволоку было слишком кисло. Я сел под окно на голый пол. Вздохнул. Было не то чтобы страшно, а здорово неуютно. Зона меня не пугала. После всего пережитого следственный изолятор и крытая тюрьма казались вожделенным санаторием. А вот провести остаток дней в белокаменном остроге с изуверским режимом содержания и соседом по камере убийцей-психопатом, самому свихнуться через пару лет и быть в конце концов погребенным в ведомственной могиле с номером на столбике… Такая перспектива тяготила. Она была вполне реальной, если нас передадут органам следствия. В наши дни отважным авантюристам, безрассудно идущим наперекор обстоятельствам и не отступающим перед смертельной опасностью, грозит остров Огненный навечно, а вовсе не богатство, слава, любовь и преподавательская должность на историческом факультете местного университета. Не та эпоха, и страна не та.
Хотя, даже если меня рано или поздно помилуют, например, к столетию Великой Октябрьской социалистической революции, каким я выйду из крытой тюрьмы? Я буду как космонавт, вернувшийся из звездных странствий. Ни дома, ни работы, а постаревшая жена нянчит чужих детей. Получается, что я навсегда выпал из привычной жизни.
– Ильюха…
Наш свободный полет завершился вынужденной посадкой.
– Ильюха!
Громкий шепот отвлек от похоронных мыслей. Я встрепенулся, скосил глаза. У самого пола в щели небрежно сколоченной из досок перегородки шуровала щепочка. Слава подавал знак. Я бесшумно лег на пол, прижал губы к стене.
– Слышу тебя.
– Это красноярский СОБР.
– Что?! – я поспешно приложил ухо к стене.
– Эти бойцы – красноярский СОБР.
– Откуда знаешь? – прошипел я, прислушиваясь к шагам в коридоре. Часовой еще не успел заскучать, но нас не слышал.
– По шеврону определил.
– И что теперь?
– Они проводят спецоперацию. Не по нам. Нас они не знают. Они отдельно от местных мусоров. Может быть, даже против них.
– Откуда знаешь?
– Слышал, как пилот с радистом разговаривали.