На матрасах мы провели четыре долгих дня. Чтобы чем-то занять себя, отскребли от корки кальцита Золотые Врата и покрасили шаровой краской, банок двести которой стояло штабелем возле стены. Теперь Врата выглядели совершенно непрезентабельными чугунными плитами, мятыми и неровно обрезанными. Тягать их и тем более интересоваться, что скрыто под слоем краски, никому бы в голову не пришло.
Гольдберг вызволил нас из гаражного заточения, явившись, словно жирный и деятельный ангел, посланник Бога и судьбы. Кроме него, надеяться нам было не на кого.
– Ну что, разбойники? – спросил он, внедряясь в гараж через приоткрытую Михаилом Соломоновичем створку. Вадик при его словах испуганно дернулся и чуть не обгадился от страха, услышав такие речи. – Залегли на дно и думаете, что вас никто не найдет?
Я напряженно замер, ухватившись за рукоять Сучьего ножа, а потом узнал голос и на душе сразу полегчало. Пришла уверенность в том, что мы выберемся.
Гольдберг-старший приехал выручать брата не с пустым кошельком. Иначе как объяснить, что все делалось быстро и качественно, будто по мановению волшебной палочки. И если с транспортировкой нашей компании проблем не возникало (посадил на поезд – и вперед!), то доставка золота казалась проблемой нерешаемой. Но только не для Давида Яковлевича.
– Ого, – только и сказал он, когда мы отскребли кусочек краски, обнажив истинное лицо Врат. – И это обе плиты? Тогда что же мы сидим? Приступаем к делу!
Молчаливый Михаил Соломонович привез «газель» досок, и к вечеру мы зашили обе створки в прочную тару, изнутри обмотав для полной конспирации рубероидом, рулон которого валялся в гараже.
Ночь мы со Славой провели на матрасах возле Врат, а Гольдберги отбыли в более комфортабельные условия. Сон не шел. Мы дружно чесались. Хотелось в баню, ведь не мылись больше недели, а только бегали по лесу и спали в одежде. От ведра с испражнениями несло. По крыше скрежетала когтями ночная птица.
– Слава, – сказал я, – а ведь мы богаты!
– Разбогатеем, когда домой вернемся. – Осторожность не покидала корефана.
– Разбогатеем! – с уверенностью заявил я.
На рассвете ворота гаража лязгнули. Мы спросонья схватились за оружие.
– Выспались, я надеюсь? – бодрый голос Давида Яковлевича полился елеем на наши душевные раны. – Тогда подъем, собираемся в дорогу.
Протяжно зашипев тормозами, у гаража остановилась пафосная «скания». Водитель был под стать Михаилу Соломоновичу – поджарый, молчаливый, в годах. Обращаться к нему надо было Валерий Палыч и на «ты». Впятером мы заволокли в кузов надежно упакованные Врата. Они весили удивительно много.