– Господин Горнин, господин Горнин! – заверещала она издали, отважно несясь прямо на клетки со зверями. – Борис Яковлевич вас ждет.
– Да? Ну, скажите, что сейчас приду.
– Он вас просит срочно.
Эх, сказать бы ей, кого и когда он может просить срочно, да что толку. В такие головки истины нужно вбивать, а не вкладывать, что хамоватые начальники с успехом и проделывают, дрессируя своих девок, как цирковых обезьянок, чередуя кнут и пряник. Причем, как я заметил, многие этот финт проделывают на чистой интуиции. Этакие природные дрессировщики. Вот у Марины от природы дар быть нюхачкой, а у других – дрессировать обезьянок.
Проходя по коридору, я увидел Павла, лежащего на диванчике спиной к проходу. Он спал, но даже по затылку было видно, что он улыбается. И чему тут можно улыбаться? Впрочем, впрочем… Вспомнив осеннюю россыпь евриков, я подумал, что, в принципе, в этой ситуации повод для веселья найти можно.
Терминатор уже переоделся, так что на своем директорском месте смотрелся если не внушительно, то вполне достойно. Грозный вид, брови надвинуты на переносицу, короткий ежик волос воинственно торчит, ярчайший оранжевый галстук поверх светло-серой рубашки призывает к вниманию. Словом, разборки начинаются. Ладно, я тоже, можно считать, готов. Злости во мне через край.
– Господин Горнин, – начал он, едва я переступил порог его кабинета. Такого шикарного, напоказ, со светлой кожаной мебелью, с плазменной панелью на стене напротив хозяина, с навороченными телефонами и личным баром. А еще там за дверкой личные покои с душем и диваном для отдыха. Стоит только поглядеть на его секретаршу, как характер отдыха становится понятен. Впрочем, он и других баб не пропускает. Терминатор!
– Коньячком не угостите? – нагло спросил я.
– Что?!
Я демонстративно посмотрел на часы. Шарахнуть его, что ли? Да нет, нельзя, все-таки клиент. Хотя, похоже, уже бывший. И я уже устал. Эх, как погано день начинается.
– Да, действительно. Рановато для коньяка. Весь день впереди. Может, кофе угостите?
Я без приглашения сел поближе к нему, ощущая, как от него прут волны злости. Что ж, я его понимаю. Очень хорошо понимаю. Только мне тоже несладко.
– Вы, кажется, не представляете, что произошло.
Он сменил тон на низкий, угрожающий.
– А, собственно, что произошло? Что вы имеете в виду?
Таких надо брать только наглостью.
– Вы меня не хотите понимать или что? Вы мне что гарантировали? Да я вас по судам затаскаю. Вы мне весь ущерб с процентами. И моральные издержки тоже.
– Так что, кофе не будет?
Он посмотрел на меня тяжелым взглядом. Дрессировщик. Ну-ну. У меня тоже адреналин играет. Аж пузырится.