С тех пор Горнин и Перегуда предпочитали не встречаться без сугубой необходимости. Поэтому Петрович, помучавшись про себя, взялся изучать следы, оставленные на хищниках, самостоятельно.
Он злился. Если б не Роман с его дурацкой выходкой, которая ни к чему хорошему не привела, впрочем, как и большинство его выходок, то сидели бы они с ним сейчас в лаборатории и тихо, хоть и не очень мирно, изучали следочки, препарировали их, потихоньку добираясь до сути. Но теперь звонить Перегуде фактически с личной просьбой было выше его сил, хотя тот, ясное дело, в просьбе не отказал бы и даже тянуть время, как он это делает обычно, не стал бы. Даже, скорее всего, и не язвил. Но зато так сочувственно посмотрел бы, что лучше обойтись без него. Здесь же, в офисе, Петровичу приходится работать в одиночку, что не застраховывало от возможной ошибки.
За последние годы он уже привык работать в паре, пусть даже эта пара не совсем та, какой хотелось бы. Больше того, с хорошей аппаратурой работать куда легче. Взять хотя бы прибор, который меж собой они называют «Зеркало». Там след раскладывается слой за слоем, что позволяет сделать какой угодно тонкий анализ. Тут же, в своей библиотеке, он вынужден работать по старинке, на паутинке, двух палочках, веретене и нескольких заклинаниях, одно из которых на латыни, и произносить их нужно вслух, в определенном порядке, часто повторяясь, а полученные результаты, если не хочешь их потерять, раскладывать между страницами книг, которые тоже нужно подготовить заранее, потому что препарированный след самостоятельно долго не живет, о нем нужно заботиться, при этом работать требуется быстро, но очень внимательно и осторожно. Да тут еще на психику давит тот факт, что он занимается следом своего сотрудника, доверенного, чуть ли не родного человека, можно сказать, следит за ним, подозревая в предательстве. А как тут не подозревать, если все один к одному? Словом, Петрович злился. Он нервничал. Особенно когда вспоминал сцену, произошедшую в кабинете Терминатора. Когда там появился Паша. Видно, что только со сна, с красной щекой, на которой еще алеет рубец от одежного шва, с мутными спросонья и не ушедшей усталости глазами, весь такой вялый, расслабленный, но при этом с тающей в носогубных складках улыбкой. Как он сел без спроса. Со стороны посмотреть – наглец. А по сути – просто устал человек, вымотался. Ему бы сейчас поспать, но нельзя. Пока нельзя.
И Терминатор, как будто почуяв, навалился на него, крича и брызжа слюной, оскорбляя и обвиняя. По сути ничего путного, стоящего и на самом деле доказательного он не сказал. Да и что он сказать-то может, бизнесмен хренов? Так, сплошные догадки и – это Горнин понял быстро – подслушанный разговор его с Мариной. Если бы Паша был в форме, а лучше того, если б его вообще там не было, то маг-директор ситуацию разрулил бы за три минуты. Но тут еще угнетало чувство вины. А вдруг? Нет, на самом деле, а вдруг? Тогда что?