Поначалу Ким и Соленый уповали на старое воровское братство и непоколебимость традиций уголовного мира – всегда и во всем помогать равному. Но очень скоро на собственных шкурах убедились, что традиции эти в конце восьмидесятых стали очень даже поколебимы, если не сказать шатки. Плевать на все традиции хотели те, кто не по дням, а по часам набирал силу – бывшие спортсмены, бывшие сотрудники МВД-КГБ, бывшие… Короче, всяких разных набралось немало, и все они – ПЛЕВАЛИ! Да и настоящих, законных воров на территории Узбекистана практически не было, так что помощи ждать ни от кого не приходилось.
Бизон по телефону из Ленинграда сказал:
– Помогу.
Вот только московский мент, генерал Багаев, без мыла лез в… долю. Ну что за жизнь сучья пошла! Мусора в кореша набиваются! И послали бы его подальше с неизменным блатным «западло», да не тот случай.
На берега Невы прилетели втроем. Ранним утром.
– С приехалом, братухи!
В аэропорту Пулково Монахова, Кима и Соленого встречал сам Бизон. Или Игорь Иванович Серегин, как чаще его теперь все называли.
– Здравия желаю!
Рядом с ним оказался и… Багаев, прилетевший из Москвы. Иван Иванович был в генеральских погонах, ничуть не смущаясь непосредственной близости воровских авторитетов.
Ну что за сучье время! Век воли не видать – перестройка!
Прямо из аэропорта Иннокентий Всеволодович уехал по делам. Бизон шепнул что-то ему на ухо и извинился перед всеми. Ташкентские гости в сопровождении Багаева и Серегина уселись в роскошный «мерседес».
Спустя час они уже сидели за накрытым столом в каминном зале на первом этаже виллы Бизона.
– Я предлагаю тост, господа! – С рюмкой водки в руке из-за стола поднялся Игорь Иванович Серегин. – За встречу!
«Премьера» тоста была встречена вялыми аплодисментами и короткими, но одобрительными репликами присутствующих.
Бизон принимал Кима, Соленого и Багаева все в той же Тарховке. Вот только дом его был другим. Не бревенчатый, как много лет назад, а двухэтажный, из красного кирпича, с мансардой и балконом. Вокруг дома были аккуратно высажены голубые ели. А весь принадлежащий Серегину участок обнесен трехметровым каменным забором. Нынче перестройка и свобода предпринимательства. Нынче все можно! Ну а коли можно, то в подземном гараже Бизона стояли новенький «мерседес», итальянская «альфа-ромео» и американский «форд Меркурий».
– Господа, предлагаю перейти к делам, – сказал Багаев, которому не терпелось начать переговоры о воссоединении капиталов, о сведении их в одно время в одном месте. Ведь именно для этого он вытягивал в Ленинград из Ташкента корейца и Соленого. – Наши ташкентские друзья, слава Богу, здесь, и думаю, пришло время обсудить вопрос: как жить дальше.