– У, падла рваная! – зло сплюнул.
Мельком осмотрев избу, Соленый остановил взгляд на иконе с изображением святой Девы Марии. Доска была подвешена в углу под невысоким закопченным потолком. Перед ней крепились две плошки с фитилями и медвежьим жиром. Икона старая и потрескавшаяся. Но краски на удивление хорошо сохранились. И пыль, видать, Платон вытирал с нее исправно. Подойдя ближе, Соленый сунул руку за доску. Нащупав там тугой сверток, он вынул его.
В свертке оказались бумаги промысловика. Какие-то справки из охотничьего хозяйства, удостоверение на карабин, разрешение на добычу соболя и паспорт на имя Кунаева Платона Игнатьевича, уроженца поселка Тырма, Хабаровского края, Верхнебуреинского района.
«Тырма» в переводе с языка аборигенов на русский означает ведьма. Соленый слыхал об этом поселке, затерявшемся в глухой тайге и населенном потомственными охотниками. Но располагался сей населенный пункт далеко отсюда. Да и не собирался туда беглец из страха быть случайно разоблаченным.
Повертев в руках серо-зеленую книжицу паспорта с буквами «СССР» на лицевой стороне, приглядевшись к фотокарточке, Данил Солонов сунул его к себе в карман. Но затем, передумав, выложил на стол. Он стащил с высокой русской печи кое-какую одежду убитого охотника и принялся переодеваться. Зековскую робу бросил в пылающую печь. Дождался, пока сгорит, и залил огонь водой из ведра. Автомат со штыком спрятал под одной из половиц. Нашел в сенях вещмешок, который до отказа наполнил съестными припасами. Захватив карабин, нож, все документы вместе с паспортом, он оставил осиротевшее жилище.
Путь его лежал теперь на Ургал. Не так далеко от зоны. Но этим и удобно. Ни одной ментовской сволочи в голову не придет искать его там. Ургал, по-русски – Стремительный, был населен пришельцами с других земель. Жили здесь даже японцы – военнопленные со Второй мировой войны, осевшие на дальневосточных просторах Советского Союза в качестве невыездных и практически подневольных даже после официального освобождения. Здесь никто не интересовался делами соседа. Каждый сам за себя. В почете был вечный принцип «Моя хата с краю». Новый человек не вызовет подозрений. Значит, есть возможность смешаться с местными, притихнуть на время.
Расчет Соленого был точен. Он не успел прорваться к Известковой. Войска уже оцепили тамошний район и ждут его появления со дня на день. Хабаровск, Иркутск, Благовещенск тоже заблокированы. Подняты на ноги все силы уголовного розыска. А Ургал, расположенный в сутках ходьбы от его родного Чегдомына, вне подозрений. Тут его никто искать не будет. Да и милиционер всего один на сто квадратных километров. Спившийся вконец старшина-фронтовик, разъезжающий в телеге на старой сивой кобыле с бутылкой браги в руках и соленым огурцом в кобуре. Он-то и повстречался Соленому уже на подходе к поселку.